Кэтлин Кент - Жена изменника

Взяв ее руку, он вложил монетку ей в ладонь. Марта смотрела на отца, пораженная. Она не знала, чему больше удивляться: тому, что он взял ее за руку, или тому, что дал ей золотую монету. Развернувшись, Аллен начал спускаться.

— Спроси сама себя, дочь, — бросил он через плечо, — стоит ли он того, чтобы за него бороться. — Споткнувшись, крепко выругался, потом, обретя равновесие, прокричал: — Пешком-то до Биллерики далековато будет. Лучше отправляйся немедля.

Марта дождалась, когда отец вернется в дом, и, спрятав в передник монетку, спустилась со скалы уже более уверенным шагом. Вышла на Бостонскую дорогу и, пройдя немного, свернула на запад у Престонского моста через Шаушин, чтобы сократить путь. Дальше ее дорога шла на юг по равнине Бланчард. Тропинки были все еще размыты после дождя, изборождены грязными ручейками и покрыты, как ковром, разноцветными листьями, быстро прилипающими к подошвам. Поравнявшись с ручьем Стронгуотер, Марте пришлось снять чулки и башмаки, чтобы пройти по вязкой черной глине, проваливаясь по самые колени. На другой стороне она присела на ограждение из камней и изо всех сил стала оттирать листьями мокрую грязь со своих почерневших ног. И только теперь вспомнила, что все ее немногие вещи остались в Андовере. Марта хрипло рассмеялась, словно бросая вызов собственной забывчивости, поняв, что у нее нет даже мантильи, чтобы укрыться ею как одеялом.

Тропинка вела вниз, в сосновую рощицу, окруженную и наполовину скрытую грязевым оползнем. Вскоре, увидев Длинное озеро, Марта поняла, что зашла слишком далеко на запад. Она пустилась в обратный путь, пробираясь сквозь бурелом из веток и упавших деревьев и на время потеряв тропинку, пока не добралась до Селедочного ручья, где вновь вышла на верную дорогу. Через час она миновала озеро Наттингс и увидела дом кузины, из трубы которого тянулась тоненькая струйка дыма.

Марта внимательно разглядывала расположенный за домом хлев, пока не удостоверилась, что Томас там. Скрытая тенью, она крадучись пробралась вдоль стены и проскользнула внутрь. Минуту тихо постояла у двери, прислушиваясь к звукам, говорившим о том, что Томас с Джоном убирают навоз из стойла.

Потом вышла вперед, так что на нее упал свет от горевшей под колпаком лампы, и позвала:

— Томас.

Оба мужчины вздрогнули и обернулись. Она прекрасно представляла себе, что они увидели: рваное и грязное платье, вместо башмаков два глиняных пенька, покрытые присохшими листьями и торчащими во все стороны веточками.

— Томас, — повторила она.

Поставив вилы, Томас повернулся к Джону.

— Пойди погуляй, — сказал он. — И подольше.

Прислонив свои вилы к стойлу, Джон быстро прошел мимо Марты и, выйдя, закрыл дверь на задвижку.

Марта сняла башмаки, точно хризалида, оставившая свой кокон, и взглянула в лицо Томаса, ожидая, что в ответ он посмотрит на нее как на предательницу. Но в его глазах не было горечи, они выражали лишь заботливую тревогу — так обычно глядят на лунатиков. Она шагнула к нему, споткнувшись о солому, и он тут же подхватил ее и усадил на табурет. Отвернулся, набрал воду из корыта и опустился перед ней на колени. Спустив ей чулки, он намочил руки и начал мыть ей ноги долгими гладящими движениями. Вода показалась Марте на удивление теплой, словно согретой паром шумного коровьего дыхания.

Потом он убрал шаль, осторожно вымыл Марте лицо и шею, одной рукой поддерживая затылок, а другой водя по ее птичьим ключицам и более загорелой коже над корсажем. Вода капельками скатывалась между грудей, застревая у ребер, как живая, и Марта вспомнила, что надо дышать. Руки, бессмысленно лежавшие по бокам, были подняты и вымыты, пока подушечки пальцев вновь не побелели.

Умывая, Томас тихо утешал Марту по-валлийски, а затем произнес по-английски:

— Даниэль сказал, что вы с хозяйкой поссорились и что он на время отослал тебя к отцу.

— Томас, — прошептала Марта, — я по неосторожности открыла Даниэлю...

Он повернул ее лицо за подбородок так, чтобы их глаза встретились:

— Марта, Даниэль знает, кто я такой. Давно знает. Он один из многих, кто решил помогать людям вроде меня. — (Пораженная, она непроизвольно отпрянула, но он удержал ее.) — В своем фургоне он возит не только горшки. В его работу входит обеспечивать безопасность тех, кто принужден скрываться. Он перевозит письма и депеши в Бостон и обратно для человека по имени Джеймс Дейвидс, который, как может, охраняет всех нас, обвиняемых в предательстве короны. — Томас наклонился ближе и проговорил приглушенно, но веско: — Даниэль перевозит самые ценные сокровища в колониях: собранные данные, предупреждения, инструкции. Без всех этих сведений мы были бы как слепцы, преследуемые сворой собак.