Александр Филимонов - Приди и помоги. Мстислав Удалой

И не то чтобы горечь того поражения быстро забылась — нет, Мстислав Мстиславич все хорошо помнил. А стало легче находить оправдания своей воинской неудачливости. Это ему-то, сыну Мстислава Храброго! Тут еще добавились хозяйственные заботы: удел хоть и небольшой, а все равно, чтобы привести его в порядок, наездишься. Народом управлять — не то что дружиной. Той что прикажешь, то она и сделает, умереть прикажи, и то умрет. А народ — он сидит себе по своим селам, в земле ковыряется, по лесам промышляет, в реках да озерах мокнет, трудится и ведь что-то думает о своем князе! Ничего, Мстислав Мстиславич с этим управился, уломал народ. Добрая молва о князе пошла; наш-то, мол, не алчен, жилы из людей не тянет. Справедлив, ласков даже! Да и то сказать — отец-то у него кто? Вот то-то и оно, что сам Храбрый князь Мстислав, про которого сказки впору рассказывать. Одним словом, полюбил народ своего нового князя. Теперь чуть что — бегут к нему, подмоги ли в чем искать, защиты ли просить. Бывает, толкутся возле крыльца весь день с умильными лицами, всякий раз кланяются до земли, когда мимо проходишь. Видно: не с жалобами многие пришли, а просто на князюшку своего поглядеть да, вернувшись потом в свои села, перед бабами да детишками хвастаться, что видели. У народа жизнь скучная! Соберет вокруг себя такой дядька-охлопок полдеревни — и давай им врать, что будто бы с князем Мстиславом Мстиславичем за одним столом ел-пил. А те и верят, уже про такое и раньше слыхали, что князь своими людишками не брезгует, как солнышко — всякому светит. После таких рассказов иной староста в затылке чешет: то ли с дяди-охлопка подать по-прежнему брать, то ли поубавить маленько, раз он с князем в такой дружбе находится. И смех и грех! Да ладно, людская любовь порой бывает дороже любой подати.

Со временем Мстислав Мстиславич свыкся со своим новым положением и даже научился вполне искренне думать, что худа без добра не бывает: не воинской ли неудаче он обязан тем, что впервые в жизни сделался сам себе хозяин? Приходилось ему жить и в Смоленске, и в Овруче, и в Киеве, и много еще где — а все при старших, при дядьках, сначала при князе Давиде, потом при Рюрике. Не в неволе жил, конечно, а все будто под присмотром, пусть и родственным.

Наследного удела не оставил Мстиславу Мстиславичу его отец, князь Мстислав Ростиславич, прозванный Храбрым. Не тому его жизнь была посвящена — наследство детям копить. Не тем сердце его пылало. Был он защитник справедливости, враг вероломства, слава и гордость русской земли. Таким и запомнился навеки. А о детях своих думал мало, всегда занятый либо войнами, либо подготовкой к ним. Дружина — вот была его настоящая семья. Ей он оставлял всю добычу, взятую у врага, с ней всегда держал совет, часто пренебрегая мнением людей умных и опытных — лишь потому, что те не бывали прославлены воинскими подвигами. Юный Мстислав Мстиславич после смерти матери при живом отце жил вроде сироты — родителя видел редко, а мачехе, новой жене Храброго, мало было дела до пасынка: она сразу принялась рожать мужу наследников, а семилетнему Мстиславичу — сводных братьев: Владимира, потом, незадолго до кончины Храброго, — Давида. Внезапно почувствовав в Новгороде, что умирает, Мстислав Ростиславич просил боготворивших его новгородцев не оставлять вдову с детьми, и почему-то особенно просил за Владимира. За первенца своего, Мстислава, наверное, не так сильно просил.

Поддержка новгородцев помогла Владимиру в жизни: его с матерью и братом-младенцем Давидом пустили в Псков, под опеку князя псковского Бориса Романовича, приходившегося Владимиру и Давиду двоюродным братом. Мстислава же увезли в Смоленск. Нынче Владимир Мстиславич — князь псковский, на Новгород не глядит, своей воли ищет, с рижским епископом Альбертом породнился — за брата его, Дитриха, дочку выдал. Того и гляди — к ордену меченосцев на службу перейдет, онемечится. А что? Орден силу набирает, рыцари его храбры и отважны, с такими и русскому князю не зазорно дело иметь.

Мстислав Мстиславич больше всего ценил в людях отвагу. Сам был храбрым воином, то знал и гордился тем. Со своей небольшой, но крепко спаянной дружиной ходил на поганых, когда тех нужно было отогнать подальше от русских земель. В схватку бросался впереди всех, не пугаясь многоголосого половецкого визга, в беспощадной сече сохранял точный расчет движения и удара, оставался трезвым среди общего боевого опьянения.

Только в воинских делах и был честолюбив. Будучи сыном Мстислава Храброго, внуком и правнуком великих князей Киевских, никогда и в мыслях не держал такого — возвыситься над другими князьями Руси, не искал, подобно многим и многим, ни киевского, ни иных высоких столов. За отца Мстиславу Мстиславичу мстить было некому: тот умер никем не побежденный, всех врагов победивший — был сражен внезапной болезнью, словно разом растратив все силы, коими так щедро одарил его Господь. Пока юный князь Мстислав Мстиславич рос и набирался сил, раздоры и споры, бывшие между князьями его рода — Мономаховичей, никак его не касались. Может быть, поэтому, а может быть — из-за своего добродушного и открытого нрава он к зрелому возрасту не нажил себе врагов. Многие сильные и владетельные князья любили его еще и потому, что не видели в нем соперника.