Юлия Андреева - Ирод Великий

Строительство театров и стадионов шло одновременно с подготовкой атлетов и борцов, под нужды которых было отдано несколько зданий в центре Иерусалима, дабы царь мог лично наблюдать за тренировкой юношей. Об успехах последних писал в своих, с позволения сказать, трудах Николай Дамасский. Высокий и дивно краснорожий новый друг Ирода из-за чрезмерной красноты лица производил впечатления человека имеющего необоримую склонность нажравшись до свинячьего визга, спать затем на солнцепеке. На самом деле, я редко видел его сильно утомленным вином и недолюбливал не за это, и даже не за то, что прежде благоволивший мне Ирод ныне отдает предпочтение этому пройдохе. Но он уговорил царя диктовать ему при каждом удобном случае свои воспоминания [102] Труды Николая Дамасского были по большей части утрачены, на него ссылается Иосиф Флавий. Из произведений Николая Дамасского до нас дошли во фрагментах: «История» (в 144 книгах), «Жизнь Цезаря», «О своей жизни и своем воспитании», «Собрание замечательных обычаев», «История», первые книги которой были посвящены истории и мифологии стран Востока, последние – событиям 7—4 до н. э. в Средиземноморье. Поэтические и философские произведения Н. Д. до нас не дошли. , которые затем дивным образом переиначивал, так что даже участники событий описанных в трудах Николая, не узнали бы ни себя, ни того, о чем красноречиво повествовал сей ученый муж, не ткни их предварительно в них носом, и не объясни, в каком месте следует кивать.

По его писанине выходило, например, что Ирод вел свой род от младшей ветви каких-то там священников, а это было такой же ложью, как-то, что дед Ирода Антипас, являлся храмовым рабом в Аскалоне. Последняя версия, как помните, принадлежит вашему покорному слуге, и она хоть и полностью является плодом моего воображения, но до сих пор ходит в народе, чего нельзя сказать о смехотворных притязаниях на священные одежды.

Тоже самое и со всеми остальными событиями в жизни Ирода. При чем, вот ведь еще, олух, выводил в своих трудах Хасмонеев как каких-то вырожденцев, ублюдков и дураков. То этот почитаемый и известнейший род не способен произвести на свет мужского наследника. – Конечно, не может с такой скоростью, как Костобар их уничтожает. На мой личный вкус, нельзя назвать делом чести победу над дураками и вырожденцами? Ироду же приходилось воевать действительно с сильными, опытными и влиятельными противниками. Воевать и побеждать! Вот, где настоящая победа!!! Победить сильного, хитрого и огромного, как Голиаф врага.

То, вдруг Ирод воспламеняется любовью к Гиркану или той же простите боги – ведьме Александре, спеша на лихом коне, корабле, или даже пешком на встречу опасностям, дабы посадить на престол Аристобула! Которого позже приказал утопить как котенка. А то и вовсе изумительный факт – мол, во время бегства из парфянского плена, когда Кипра – мать Ирода случайно выпала из телеги на землю, Ирод подбежал к ней, и разорвав на себе одежды и рыдая попытался тот час вогнать себе меч в брюхо! Мол, слезы пострадавшей родительницы привели его в такое состояние, что захотелось немедленно умереть. Ага. На глазах у той же родительницы! Чтобы доконать ее уже наверняка.

Спрашиваю, для чего понадобилось уж так сильно искажать события, свидетелей коих еще пруд пруди? Смеется в бороду, мол, сколько вы еще проживете, а потомки должны знать благородного и справедливого царя, основателя великой династии. Что же, не только эта история базируется на сказках. А все же Ирод достоин того, чтобы потомки видели его дела как они есть: в благе и во зле, потому что всегда завораживает, когда человек вдруг поднимается из неизвестности, расправляет невидимые крылья, и парит над всеми. Славны семьи Юлиев и Юниев в великом Риме. Славны масками предков и базиликами. Когда Цезарь назвал своим сыном и законным наследником Октавиана, он мог остаться просто богатым человеком, а вместо этого поднял легионы и захватил власть. Мне почему-то кажется, что если люди узнают о деяниях Ирода человека, а не небожителя, которым живописует его Николай Дамасский, им было бы проще попытаться постичь и понять Ирода.

Но да я отвлекся. После моего окончательного переезда в Александриум. При дворе Ирода, дабы не вызвать нареканий своим бездельем, я занимал скромную должность надзирающего за поставками всего необходимого для строительства театра. С такой работенкой я мог неделями не вылезать из крепости, отдавая распоряжения и распекая негодных поставщиков материала или продовольствия для рабочих. Приблизительно через пять месяцев такой, вполне спокойной и безмятежной жизни, Саломея вдруг призналась мне, что опять в тяжести, животик был еще можно сказать не заметен, но Ирод не собирался отпускать ее в Идумею к мужу и не вызывал в Иудею последнего, а Костобар – он не дурак, и счету обучен. Это была уже настоящая проблема. Плохо понимая, как выкрутиться из столь щекотливой ситуации, мы решили, было, что Саломея должна попросить Ирода вызвать за какой-нибудь надобностью в Александрию ее мужа, дабы после она могла предъявить ему, эту встречу и ее естественные последствия. Единственной возможной помехой этого плана был уже достаточно серьезный срок беременности, минимум три месяца, а, сколько еще понадобится, чтобы уговорить Ирода? Сколько поскачет гонец, и как быстро удастся вытащить из Идумеи Костобара? И самое главное, как объяснить затем, отчего ребенок родился слишком рано. С другой стороны мы и думать не могли избавиться от плода, хотя верная Бат-шева умоляла нас прибегнуть к этому старому и испытанному средству. Нет уж! Пусть лучше рогоносец вызовет меня на поединок и убьет, чем я позволю терзать мою Саломею.