Сергей Мосияш: Святополк Окаянный

— Ну, пробуй ты. — Варяжко подал лук Святополку.

Мальчик встал, как и учил пестун, боком к «супротивнику», вскинул лук. Стал натягивать тетиву. Варяжко осторожно взял его за правый локоть, потянул вверх:

— Вот так, чтобы он был на уровне стрелы. А теперь спокойно отпускай.

Стрела попала в самый низ затеси. Княжич был в восторге.

— Молодец, — похвалил Варяжко.

— А куда лучше попадать супротивнику? — спросил Святополк, беря из колчана другую стрелу.

— Лучше всего в горло. На груди его может оказаться кольчуга или калантарь [14] Калантарь — безрукавный панцирь. . Но чтоб стрела попала в горло, надо целить противнику в лоб, а то и выше, зависит от расстояния. Вот сейчас ты целил прямо в затесь. Верно?

— Верно.

— И стрела ушла вниз. Бери выше и попадешь в ядро.

Пестун и княжич так увлеклись стрельбой, что забыли обо всем. И потому звать их на обед пришел посыльный от княгини.

— Как? — удивился Святополк. — Уже обед?

Княгиня ждала их в трапезной, где на столе стояли блюда с жареной дичиной, сочивом и фруктами. Тух же были и кувшины с медовой сытой [15] Сыта — напиток: медовая вода. .

— Ну, как успехи? — спросила княгиня.

Варяжко не успел и рта раскрыть, как Святополк заговорил, не скрывая детского восторга:

— Ма, я уже попадаю в самое ядро затеси… Знаешь, надо брать выше, чтоб противнику в горло попасть… И потом, надо натягивать тетиву вот так… Смотри… Чего ж ты не смотришь?

Арлогия улыбалась, глядя на сына, пытавшегося приобщить ее к премудростям стрельбы из лука.

— Ой, ой, довольно, сынок. Я женщина, какой я стрелок? Ты мужчина, тебе это нужней. Мое дело молиться за тебя.

За обедом княгиня сообщила, что они выезжают послезавтра вместе с Мальфридой, которой с сыном Святославом определен великим князем на жительство город Овруч.

— Так что будет нам до Овруча и веселей и безопасней. У Мальфриды сильная дружина.

— До Овруча мы будем добираться не менее трех дней, княгиня, — сказал Варяжко. — И от Овруча до Турова столько же. Можно было бы и водой до Турова идти, сначала Днепром, а потом Припятью.

— Я тоже так думала, но Мальфрида отговорила. Сказала, вверх против течения мы долее пройдем. А вместе, мол, не так и разбойники страшны.

— Все равно, княгиня, надо просить у великого князя хорошую охрану. За Овручем места совсем глухие и дикие.

— Он обещал дать дюжины две оружных отроков.

— Что оружные, то не диво, были бы искусные в ратоборстве.

— А что, много разбойников?

— Хватает, княгиня. Крещение-то не все приняли. Многие в леса бежали, а там чем-то жить надо, на ягодах да грибах долго не протянешь. Вот и разбойничают. Хорошо, если скарб отберут, а то ведь и живота могут лишить. Бродни — народ опасный, княгиня, отчаянный. Будет большая охрана — побоятся, а малая — обязательно наскочат, тем более коли увидят добро на возах.

Выезжали длинным обозом рано утром через Лядские ворота, подвод было более десятка, на них постели, платье, шубы, посуда княжеская, да и снедь всякая, потребная в пути, особенно много хлеба — калачей, караваев, круп, муки. Ведь помимо княгинь и княжичей ехало много слуг — повара, конюхи, девки сенные. И охрану же, насчитывавшую более полусотни добрых молодцев, предстояло в пути поить и кормить. Кроме охраны, были вооружены все мужчины, даже у княжичей на боку болтались мечи по их росту, невеликие, но настоящие. Перед самым выездом распорядилась Арлогия выдать копья и холопам.

— Хорошо ли, матушка, холопов-то вооружать? — усомнился дворский Никита.

— А как же, Никита. Если налетят разбойники, они же их первыми посекут, неоружных-то. А то хоть копьем и холоп сможет отмахнуться. Нет, нет, выдай всем.

Возглавили обоз конные воины, около двадцати человек, за ними следовали подводы княгини Мальфриды, меж которыми тоже ехали воины по три-четыре человека. Затем следовал обоз Арлогии, где за подводами шагали оружные холопы, а замыкали эту вереницу конные дружинники, вооруженные палицами и кистенями, так как считали, что этим оружием удобнее всего орудовать в дебрях.

Едва въехали в лес, княгиня Мальфрида соскочила со своего возка и, дождавшись Арлогиного, забралась к ней. Уселась поудобнее.

— Ты слышала, какой подарок Владимир своей мяконькой Адили преподнес?

— Нет. Какой?

— Мстислава-то ее в Тмутаракань хочет заслать. Вот, говорит, выучит грамоту и поедет.

— Постой, постой. Это где-то за морем, кажется?

— Да. За печенежским полем, за Дон еще ехать да ехать.