Анатолий Субботин - За землю Русскую

Ночь. Лениво порошит снег. Осмотрев место предстоящей битвы, Александр сошел с коня. Он сел на срубленное дерево, неподалеку от пылавшего костра. Вокруг расположились воеводы.

— Меченосцы ищут победы, — начал он. — Утром войско их перейдет Узмень. Искусны в бою лыцари, жестока будет сеча, но отступать ли перед врагом?

— Куда отступать, княже? — подал голос Сила Тулубьев. — Некуда нам отступать… Будем биться с лыцарями, оградим от нашествия ворогов города и веси наши.

— Хорошее слово молвил Сила, — снова начал Александр. — Отступая, мы привели к Узмени вражьи полки. Примем их боем. А теперь помыслим, как обратить хитрости меченосцев на их же головы? Меченосцы, как и встарь, на Омовже, нападут свиньею, клином острым. Не изменят они себе. В голове свиньи — железный лыцарский полк. Он ударит в чело…

— Укажи, княже, стать в челе моему полку! — вскочив с дерева, на котором сидел, нетерпеливо выкрикнул Сила Тулубьев.

— Не новгородцам, а псковичам стоять в челе, княже, — хмуро взглянув на Тулубьева, заявил Иван Колотилович. — Много зла причинили Пскову латинские меченосцы, нам первым и биться с ними.

— Всем полкам, где указано будет, стоять крепко и сохранять выгоды наши, — произнес Александр, успокаивая своих воевод. — Ведаю, все рады первыми встретить врага, но наипаче того забота: не дать меченосцам расстроить войско.

Умолкнув, Александр окинул взглядом расположившихся около костра, на сваленных деревьях и прямо на снегу, на охапках веток своих воевод. Он как будто выбирал среди них достойного, кому доверить честь первому принять на себя бой железного рыцарского полка.

Против Александра, около самого костра, воевода Чука. Он держит над жаром намокшие рукавицы и так поглощен своим делом, словно не слышит ничего и не видит вокруг. Отблески пламени отсвечивают на кольцах его кольчуги. Вот он повернул лицо. Взгляд его встретился со взглядом князя. И хотя Чука не промолвил ни слова, Александр понял, чего хочет от него воевода.

— Стоять в челе тебе, брате, — громко и неожиданно для всех произнес Александр. Услышав это, князь Андрей вздрогнул; густая краска смущения и радости залила его лицо. — Тебе и воеводам Кербету и Чуке, — добавил Александр. — Вам и начинать бой.

Чука не шелохнулся. Спокойствие его как бы выражало, что он заранее знал слово князя. По храбрости и умельству пешего боя мало супротивников суздальцам, кому же и ныне, как не им, начинать битву и принять на себя первые копья железного рыцарского полка. Князь Андрей вскочил, шагнул было к брату, словно хотел обнять его, но сдержался.

— Спасибо тебе, брате! — только и смог вымолвить он, поняв, что, отпуская его в чело, Александр простил ему хвастливые пьяные речи, которые наговорил молодой князь на пиру в Пскове.

— Стойки в пешем бою суздальские полки, — как бы объясняя причину решения своего поставить в чело суздальцев, сказал Александр. — Стойки и мужественны, — добавил он. — И о том ведаю: переступив Узмень, рассечет чело лыцарская железная свинья. Пусть все будет так, как желают лыцари, к чему привыкли они, побеждая в битвах. Пусть и ныне, начиная бой, верят они в победу над нами, как верили в нее после битвы на Лутсне с переяславцами. Поможем их вере, и в том будет хитрость наша. Разорвав чело, лыцари не повернут коней, не навалятся всею силою направо и налево, как умеют и как задумано ими. Спутается клин свиньи, потеряет голову, очутясь среди возов и древесищ, приготовленных нами позади чела. Лыцарским коням впору будет коим ноги ломать, коим, прорвавшись сквозь возы и древесища, ломать шеи и себе и всадникам, валясь в овраг. Полкам суздальским стать перед боем так, чтобы лишь малое число воинов находилось в темени чела. Пусть не задерживаются и сильнее горячат коней лыцари. Замешкается в возах и древесищах голова свиньи — тогда суздальцам всею силою, справа и слева, начать бой. Багор сбросит лыцаря с коня, а с поверженными, чтоб не портить лат, добро управляться засапожниками.

— Будем биться, княже, как умеем, — отозвался Чука. — Пешцы наши бывали в битвах с конным войском. Сядем на голову свинье.

— Пусть изведают меченосцы силу оружия нашего, — дополняя то, что сказал Чука, промолвил Александр. — Но не чело, други, решит исход битвы, а полки правой и левой руки и засадный. Там окажи свое мужество, Сила! — Александр улыбнулся в сторону Тулубьева. — И ты, Спиридонович!

Полку воеводы Тулубьева и карелам князя Тойво Александр велел быть правой рукой, полку Василия Спиридоновича и псковичам Ивана Колотиловича — левой. Воеводе Тулубьеву велел стать в укрытиях на мысу у Чудского озера, Спиридоновичу — в борах на Узмени. Дружине и секирникам указал стоять в засаде, за мысом, на льду Чудского озера, в стороне Вороньего Камня.