Антон Хижняк - Даниил Галицкий

— Погодите! — гневно промолвил Мирослав. — И вам покажем: уже подрос Даниил.

Вспомнил, как еще восьмилетнему Даниилу он читал «Слово о полку Игореве»: «А ты, буй Романе и Мстиславе! Храбрая мысль носит ваш ум на дело! Высоко плававши на дело в буести, яко сокол на ветрех ширяяся, хотя птицю в буйстве одолети… Теми тресну земля и многи страны: хинова, литва, ятвязи, деремела и половци сулици свои повръгоша, а главы своя подклониша под тыи мечи харалужныи».

С интересом расспрашивал у него тогда Данилка:

— А о ком это так складно написано? А кто это такой храбрый?

— Да об отце твоем, князе Романе.

Запали эти слова в детскую душу. Молодой княжич поклялся быть таким, как отец.

Да, не напрасно тратил время Мирослав. Монахи-учителя учили княжича, старались, чтобы он грамматику и арифметику знал, и о географии — науке о земле, разных странах и народах, и об астрономии рассказывали способному ученику.

Но наиболее старательным учителем был сам Мирослав.

Каждый вечер перед сном Данилко приходил к Мирославу, и подолгу сидели они вдвоем. Пытливый Данилко обо всем хотел знать и не давал покоя Мирославу. А тот, улыбаясь, называл эти беседы изучением географии.

— География, сиречь наука о земле, — говорил он Даниилу, — как молвят ученые мужи. Наука эта повествует Нам, где и какие люди живут, в каких городах, где и какие реки текут и моря.

Данилко, замерев, слушал все и жадно переспрашивал:

— А какие люди в Киеве живут? Холодно ли в Новгороде — ведь в том краю солнца нет?

И вырвалось у мальчика:

— А в Киев поедем? Говорил ты, что Киев — матерь городов русских.

— Поедем. Там твой прапрадед князь Владимир, рекомый Мономахом, жил, и дед Мстислав княжил, и отец бывал.

Узнавал Данилко о городах русских — Чернигове, Смоленске, Суздале, и что не только на Волыни, а там, далеко, еще один город Владимир, вблизи Суздаля, на реке Клязьме стоит. И о чужеземных городах рассказывал Мирослав. Прага есть, где чехи живут, они русским людям братьями приходятся, язык у них такой же, славянский; о Царьграде любил слушать Данилко. Туда русские купцы ездят, даже одна улица Русской называется, потому что там приезжие русские постоянно живут; а в той стороне, где солнце заходит, есть Париж-город, и туда ездили русские люди, до великого моря-океана доходили; в городе Париже дочь князя Ярослава Мудрого жила — была женой короля французского.

Подрос Данилко, и требования его возросли.

— Ты о языке латинском рассказывай, откуда он. Ты же говорил, что и венгры, и поляки этим языком пользуются. Мне придется разговаривать с ними.

Начал Данилко изучать этот язык. Интересовал его Рим — и о Риме все, что знал, поведал Мирослав своему ученику.

Вспоминая о Владимире Мономахе, Мирослав познакомил Данилку с завещанием княжеским, поучением его.

— Написал Владимир Мономах, твой прадед, в поучении своем, как надлежит жить. — И Мирослав наизусть пересказывал слова Мономаха: — «Якоже бо отець мой, дома седя, изумеяше пять язык, в том бо честь есть от инех земель. Леность бо всему мати: еже умееть, то забудеть, а егоже не умееть, а тому ся не учить».

Притихший Данилко дергал Мирослава за руку.

— Дальше, дальше рассказывай!

…Задумался Мирослав. Сколько хлопот было, сколько сил он затратил, пока поставил Данилку на ноги! Теперь Даниил уже и сам может твердо ступать. Но не только о самом Данииле заботился Мирослав, но и о помощниках для Даниила думал, должны быть возле него люди, которые были бы преданы ему и душой, и телом. Давно уже заметил Мирослав сметливого отрока Кирилла. Очень он книгами интересовался, такая горячая страсть к книгам у него была, что Мирослав отдал его в монастырь, чтобы у списателей учился переписывать книги. А сам имел в виду: пусть подрастет, возмужает, грамоте научится — будет помощник Даниилу. Обо всем забыл Кирилл, когда попал в клеть возле собора, где списатели трудились и где за стеной книги лежали. Мирослав водил его туда.

— Смотри, — говорил он, — греки называют это вивлиофика, сиречь книг хранилище. Так и следует звать по-русски — книгохранилище. Это светлица мысли человеческой.

Глаза Кирилла разбегались по широким полкам, где, плотно прислонившись одна к другой, лежали книги. И толстые были, и тонкие.

— В Киеве книг много собрано, — пояснял Мирослав, — да и у нас списатели сидят, переписывают. Еще князь Роман туда отправил пятерых, и привезли они списанные книги: и Нестора — о том, откуда земля Русская пошла, и Иллариона, митрополита Киевского. Илларион первый митрополит был у нас из русских, князь Ярослав Мудрый его поставил. А допрежь все греки у нас митрополитами были, и ныне в Киеве грек. И нужны ли ему русские люди? А у Иллариона умная голова была.