Антон Хижняк - Даниил Галицкий

Даниил верил своим друзьям, не боялся, что предадут его. А вот Глеб Зеремеевич? Не мог разгадать его Даниил. Этот галицкий боярин был человеком гордым, никогда Даниил не мог поговорить с ним откровенно. И по выражению лица невозможно было узнать, о чем он думает, — его лицо словно бы маской прикрыто. Маленькие черные глаза сидят глубоко, над ними нависли огромные, мохнатые брови, сросшиеся с волосами, покрывающими лоб. Даниилу тайком рассказывали, что этот гордый боярин часто бывал у Владислава, дружил с Судиславом. Но никто не мог сказать об этом уверенно. А Глеб Зеремеевич сам пришел к Даниилу, когда венгры окружили Галич. Много мудрых советов дал он князю. Но не предаст ли он сейчас? Эта мысль беспокоила Даниила. Он позвал слугу. Тот неслышно, как тень, стал у двери.

— Позови боярина Мирослава! — сказал Даниил.

Мирослав не замедлил явиться. Он еще не ложился спать.

Даниил сел рядом с ним, открыл свою душу.

— Боюсь, отче, боярина Глеба Зеремеевича. При нем я принимал посланца, а не оповестит ли он угров о том? Ведь и Судислав умел прикидываться хорошим, а сам переметнулся к королю венгерскому.

Мирослав посмотрел на Даниила и покачал головой.

— А ты, вижу я, и старого превзойдешь. Молодец, Данило, что такую голову имеешь! Об нем и я уже подумывал. А ты не беспокойся, тут много наших людей, я сказал уже Микуле — за боярином Глебом будут так смотреть, что он ничего и не заметит. Не только за ним одним, но и за Глебом Васильевичем и за Филиппом. Будем знать не только то, что они делают, но даже и то, куда идти замышляют. Если с уграми хотят якшаться, так мы сей узелок разрубим.

— Мудро сделал ты, поставив Микулу присматривать за всем. Зоркие глаза у него.

День прошел спокойно. Так же спокойно и вечер начался.

В сопровождении Мирослава Даниил вышел из терема.

— А ночь вельми темная, словно бы и она с нами в сговоре.

— Верно сказал! Не будем зря время терять, надо уже выступать, ибо до утра далеко уйти надобно, — прошептал Мирослав.

Направились к южным стенам. По пятам осторожно шагали дружинники.

Даниил приказал, чтоб не было ни малейшего шороха. Приказ строго выполнялся. Вдруг от церкви донеслись крики, и сразу же все затихло. Даниил остановился и послал к церкви дружинника.

— Что сие может означать, отче? — тревожно спросил князь у Мирослава.

В это время к ним подбежал Микула, а за ним еще несколько человек.

— Княже! — запыхавшись, прошептал Микула. — Только что поймали двух злоумышленников. С мечами стояли, на тебя руку хотели поднять.

От терема прибежали еще два дружинника. Один из них был с факелом, и Микула, выхватив его, осветил лица задержанных.

— Кто такие? Кто вас послал? — спросил Даниил, тяжело дыша.

Задержанные не отвечали, отворачивались.

— Я уже спрашивал, — сказал Микула, — не хотят сказать.

Мирослав схватил высокого за подбородок.

— В глаза смотри, пес поганый! Кто послал тебя на грешное дело?

Высокий качал головой, ничего не отвечая.

— Убрать их, — махнул рукой Даниил, — некогда возиться с ними. — И добавил: — С собой не поведем, тут прикончить.

Услыхав последние слова, высокий упал к ногам Даниила и дико завопил:

— Не убивай меня, княже! Все расскажу тебе. Послал нас боярин Глеб Васильевич, обещал денег много дать и земли.

Микула выжидал, что скажет Даниил.

— Возьми их, — глухо приказал Даниил, — и кончай сейчас же. А ко мне Глеба веди.

— Глеб молвил моим дружинникам, что болен, что он в тереме сейчас, — выпалил осведомленный во всем Микула.

— Сюда давай его! Я его вылечу! — заревел Даниил.

Мирослав наклонился к его уху:

— Верно мыслили мы с тобой. Враг тут, внутри, в крепости, как змея, притаился.

Микула долго не задерживался, скоро приволок связанного Глеба Васильевича. Разъяренного Даниила никто не мог остановить. Он с размаху ударил Глеба ногой в лицо.

— Ты что? Умышлял на жизнь мою, да и войско погубить хотел?

Глеб застонал, выплевывая кровь. А Даниил снова в исступлении бил его ногами.

— И сего туда же! Отрубить голову! Некогда с ним. Это собака, а не человек, и смерть ему собачья! — со злостью бросил Даниил Микуле и отошёл.

— Отрубить?.. Княже! Прости! Жить хочу, не казни! Верен тебе буду…

Даниил весь дрожал от бешенства.

— Верен? Вишь, когда уразумел! Уберите прочь эту падаль!

Микула потащил Глеба Васильевича.

Филипп, улучив момент, когда Глеба уже далеко оттащили, вставил свое:

— Поделом ему! Верно молвил, княже! Отрубить голову бешеной собаке!