Проспер Мериме - Варфоломеевская ночь

Между тем часовой проявлял признаки утомления и нетерпения, то прислоняясь к стене, то топая ногами. Он стоял тут уже часа четыре.

«Если выступает большой отряд, то о нем могли позабыть», — подумал Филипп.

Прошло еще с полчаса. Но вот на каменной лестнице послышались шаги, и часовой сердито крикнул:

— Черт возьми! Я уже думал, что все ушли с отрядом, и обо мне забыли. Не позволяй никому сюда приближаться, отказывай даже офицерам. До свидания!

Часовой ушел. Человек, сменивший его, заходил быстро взад и вперед перед дверью. Минуты через две или три он остановился, и затем Филипп к изумлению своему услышал громкий шепот в замочную скважину:

— Сударь, вы спите? Это я!

— Как, Пьер! — воскликнул Филипп. — Как попал ты сюда?

— После, сударь, теперь надо торопиться. У меня нет ключей, так что придется пилить дверь. Но она дубовая и крепка, как железо.

Пьер принялся за работу.

Через час он сказал Филиппу:

— Будьте готовы взять выпиленный кусок, сударь, иначе он упадет и наделает столько шуму, что поднимет тревогу во всем замке.

Вскоре дверь была отперта. Филипп схватил Пьера за руку.

— Мой славный Пьер, — сказал он, — ты сделал невозможное! Что же нам теперь делать?

— Снимите с меня веревку, которой я опутан. Хорошо, что я худощав; она не сделала меня подозрительно толстым. Она прочная, и через каждые два фута на ней узлы. Рожер ожидает нас внизу с лодкой.

— А Жак?

— Жак уехал. Он узнал, что даны приказы собраться войскам, и решил идти за ними пешком, чтобы выяснить, куда они направляются. В случае надобности, он вернется, сядет на коня и предупредит королеву. Всех наших четырех коней он вывел за город и оставил у одного фермера.

— Ох, какая тяжесть свалилась с моего сердца — сказал Филипп.

Тем временем веревка была размотана. Филипп и Пьер, поднявшись по лестнице на стену, привязали один конец к зубцу стены.

— Я спущусь первый, сударь, я легче, и потом подержу веревку снизу.

Две-три минуты спустя Филипп почувствовал, что веревка натянута, и тотчас спустился по ней прямо в лодку, которую Пьер придерживал багром на месте.

Через несколько минут лодка быстро скользила по реке к противоположному берегу, откуда вскоре послышался голос Жака:

— Ну, что? Все хорошо? Господин Филипп с вами?

— Все прекрасно, Жак! — воскликнул Филипп. Присутствие здесь Жака показывало, что войска направились туда, где не могли грозить королеве никакой опасностью.

Лодку оттолкнули от берега, чтобы скрыть место высадки, и отправились к ферме, где стояли лошади.

По дороге Филиппу рассказали, каким образом удалось его спасти. Пьер видел, как Филиппа вели в замок, и как затем четыре солдата пронесли тело убитого на дуэли офицера, видел губернатора, проехавшего в город, и понял, что произошло. Терять времени было нельзя. Обсудив дело с Жаком и Рожером, решено было прежде всего вывести коней в безопасное место. Пьер отправился в гостиницу, где был конь Филиппа, и взял его, заявив, что он слуга господина, оставившего коня. Поместив коней у фермера, Пьер осмотрел замок. Всего важнее было узнать, где заключен Филипп; он надеялся, что Филипп даст какой-нибудь сигнал, и, осматривая с лодки замок, увидел в окне его шляпу. Затем, запасшись веревкой, он проник в замок и, воспользовавшись суматохой, поднявшейся при выходе из замка отрядов конницы, смело пробрался к камере, в которой сидел Филипп.

Часовой даже не посмотрел на него и ничего не спросил. Остальное Филиппу было известно.

— Великолепно, Пьер, — сказал Филипп, выслушав рассказ. — А я уже совсем отчаялся. Но отдадут ли мне коней наших? Фермер может принять нас за шайку разбойников.

— Они стоят в открытом сарае, — сказал Жак. — Я сказал фермеру, что вы не можете выехать раньше, чем запрут ворота, и выйдете потаенным ходом, почему и выслали коней из города.

Кони, действительно, были выведены без препятствий, и, вооружившись, друзья наши отправились в путь.

Дорога в Вильнев д’Анженуа шла холмистой местностью, неудобной для быстрой езды среди темноты, и наши путники скоро свернули с большой дороги и остановились в лесу.

— Не развести ли костер? — спросил Пьер.

— Не нужно, — ответил Филипп. — Теперь уже около полуночи, и, как только будет светлее, нам следует поспешить дальше; ведь меня скоро хватятся в замке, и рано утром может быть погоня.

Утром, после двухчасовой быстрой езды, они уже подъезжали к Вильневу.

Улицы города были полны войск. У дверей гостиницы, к которой подъехал Филипп, стояли трое дворян, и как только он спешился, один из них обратился к нему: