Дэвид Вейс - Возвышенное и земное

Отъезд из Парижа разочаровал Вольфганга. Он намеревался ехать в комфортабельной отдельной карете, которой требовалось шесть суток, чтобы достичь Страсбурга – первой большой остановки на пути в Зальцбург.

Вместо этого Гримм устроил так, что Вольфгангу пришлось уехать из Парижа на неделю раньше, чем он предполагал, не успев получить от переписчика шесть только что законченных им сонат; к тому же Гримм посадил его в неудобный дилижанс: это самый быстрый способ передвижения из всех доступных, объяснил барон.

Путешествие до Страсбурга тянулось двенадцать долгих дней. Вольфганг с яростью осознал, что Гримм посадил его в самый дешевый экипаж, к тому же и самый тихоходный, лишь бы сэкономить деньги. Гримм, оплативший его проезд до Страсбурга, сильно при этом выгадал, зато Вольфганг истратил вдвое больше денег, чем рассчитывал, поскольку ему пришлось останавливаться на ночлег в дорогих придорожных гостиницах.

Но и там он не мог спать: каждый день его будили в три часа утра, чтобы пораньше отправиться в путь – заморенные клячи еле тянули. Сиденья в почтовом дилижансе были тверды как камень. Когда они достигли Страсбурга, он начал сомневаться, удастся ли довезти до дому в сохранности свой зад. С тягостным путешествием примиряло лишь сознание, что каждый день приближает его к Алоизии.

В Страсбурге пришлось задержаться. Несмотря на горячее желание Вольфганга поскорее увидеть Алоизию, он позволил уговорить себя остаться в Страсбурге на три недели и дать там три концерта. Сбор с трех концертов составлял всего семь луидоров, это далеко не покрыло расходов, и Вольфгангу казалось, что он играет лишь для собственного удовольствия. Он притворялся, будто ему все равно, но на самом деле плохой прием его глубоко огорчил.

Прошло уже больше месяца, как он покинул Париж, и Папа в письмах требовал немедленно возвращаться, предупреждал, что должность не может долго оставаться незанятой, но вместо этого Вольфганг поехал в Мангейм. Хотя семья Веберов вслед за двором Карла Теодора переехала в Мюнхен, он жил надеждой, что в Мангейме подвернется какая-нибудь возможность и он будет спасен от необходимости возвращаться в Зальцбург. Как только удастcя найти работу в Мангейме, он немедленно сделает Алоизии предложение.

Каннабих находился вместе с двором в Мюнхене, но госпожа Каннабих встретила Вольфганга приветливо и предложила поселиться у нее в доме.

Вольфганг убедился, что с Мангеймом у него по-прежнему взаимная любовь. Обстановка благоприятствовала, и в голове зародилось множество планов, о чем он поспешил написать отцу. Но когда его планы рухнули один за другим, а отъезд из Мангейма все откладывался, Папа написал:

«Твои бесчисленные планы приводят меня в отчаяние. Если сообщишь мне еще хоть об одном, я сойду с ума или умру от всей этой неразберихи. По дороге в Париж ты все время строил надежды, а с тех пор, как покинул Париж, ты сообщил мне еще с дюжину вариантов, как прекрасно устроить свою судьбу, однако ни один из них не осуществился, а единственное, что осталось, – все возрастающее бремя долгов.

Пора кончать с радужными мечтами и хватит заставлять меня лгать, в противном случае ты погубишь своего отца и сестру, которые стольким пожертвовали ради тебя. С тех пор как безвременно скончалась твоя мать, я не раз молил бога, чтобы ты не принял на свою совесть еще и смерть отца. Ты ведь знаешь: вернись Мама из Мангейма в Зальцбург, вместо того чтобы ехать с тобой в Париж, она осталась бы жива».

Вольфганг долго откладывал ответ. Взявшись за перо, он был краток: обошел молчанием отцовские упреки, сообщил, что едет в Мюнхен повидаться с фрейлейн Алоизией и оттуда без промедления вернется домой. Ведь это же Папа придумал, чтобы Мама сопровождала его в Париж, а вовсе не он сам. Своей вины он здесь не видел; Вольфганг чувствовал себя глубоко обиженным и все же старался писать Папе как можно ласковее, думая про себя: Папа упрекает и тут же говорит, что любит меня, я же ни в чем не упрекаю его, потому что сильно люблю. Вольфганг молил бога, чтобы встреча с отцом обошлась без ссор и взаимных упреков, но на душе у него было тяжело. И все же перед Алоизией он должен предстать как победитель. Он отказывался верить, что хоть в чем-то виноват перед Мамой.

Вольфганг прибыл в Мюнхен в первый день рождества и немедленно отправился с визитом к Веберам. Они жили в доме, находившемся поблизости от театра и роскошной резиденции курфюрста, и Вольфганг сразу заметил, что положение семьи поправилось. Дом был большой и внушительный – как у богатых бюргеров.