Дэвид Вейс - Возвышенное и земное

Эрцгерцог Фердинанд хотел было утвердительно кивнуть. Всеобщие похвалы и восторги убедили его. Но он знал, что сначала втайне от всех, даже от жены, должен посоветоваться с матерью. Желая дать понять, что последнее слово принадлежит ему, он принял высокомерный вид и сказал:

– Я подумаю.

Подарок за серенаду, полученный Вольфгангом от Марии Терезии – золотые часы, украшенные ее портретом на эмали, – несколько скрасил Леопольду ожидание. Он еще больше воспрянул духом, узнав, что за свою оперу Гассе удостоился от нее лишь простой золотой табакерки.

К немалому удивлению Леопольда, ответ па прошение передал ему дон Фернандо. Он ожидал, что его примет сам эрцгерцог.

– Его высочество отбыл по делу, – сказал управляющий.

– А граф Фирмиан? – спросил Леопольд, сразу почуяв недоброе.

– Его сиятельство сопровождает эрцгерцога.

– Значит, это отказ?

– Дорогой друг, ведь Амадео зарабатывает музыкой очень много денег.

– Это вас и просили мне сообщить? Дон Фернандо пожал плечами.

– Меня просили сообщить, что имперская казна не предусматривает расходов на новые музыкантские должности.

– А истинная причина?

Дон Фернандо осторожно ответил:

– Эрцгерцог сказал графу Фирмиану, что не может лишить доброго друга их семьи, архиепископа Шраттенбаха, сразу двух таких ценных слуг.

– И граф Фирмиан не протестовал?

– Граф Фирмиан ваш друг. Он тоже очень огорчен. Но ведь теперь правителем Ломбардии является эрцгерцог. – Увидев отчаяние, отразившееся на лице Леопольда, управляющий добавил:

– Когда вы вернетесь сюда к следующему оперному сезону, вы сможете попытать счастья у эрцгерцога Леопольда в Тоскане. Он старше Фердинанда и самостоятельнее. Он не побоится соперничества вашего сына.

– Соперничества? – переспросил Леопольд.

– Ну, это я так, к слову. Все мы пo-прежнему любим господина Амадео.

Вошедший Вольфганг спросил:

– Значит, мы едем домой, Папа?

– Если только нас не попросят остаться.

Но управляющий посмотрел на него печально, и Леопольд понял – оставаться было бы унизительно.

Ах, если бы ему поговорить с кем-нибудь понимающим, например с Марией Терезией!

Эрцгерцог Фердинанд посоветовался с матерью; он искренне намеревался ваять к себе на службу Вольфганга. Но ответ Марии Терезии переменил его планы: «Ты спрашиваешь, взять ли тебе на службу молодого зальцбургского музыканта. Не знаю, для чего он тебе, мне кажется, ты не нуждаешься ни в композиторе, ни в других бесполезных людях. Если же это доставит тебе удовольствие, я не стану препятствовать. Просто хочу посоветовать тебе не обременять себя людьми бесполезными; не надо давать такого рода людям звания придворного служителя. Они обесценивают это звание, когда, подобно нищим, рыщут по свету; кроме того, у него большая семья».

Фердинанд никому не сказал о письме матери. Эрцгерцог хотел, чтобы все, а в особенности его жена и граф Фирмиан, считали, будто это решение принял он сам.

Леопольд и Вольфганг вернулись в Зальцбург. Анна Мария добивалась от Леопольда истинной причины отказа, а он, стараясь заодно убедить и себя, повторил официальную версию:

– Эрцгерцог не взял на службу Вольфганга потому, что не хотел обижать друга своей семьи архиепископа Шраттенбаха, лишив его сразу двух таких ценных слуг.

Но Вольфганг Папе не верил.

На следующий день после их возвращения в Зальцбург архиепископ скончался.

В волнении отправился Леопольд на первую аудиенцию к новому зальцбургскому правителю. Ожидая вместе с Вольфгангом приема в хорошо знакомом, удивительно красивом Рыцарском зале, Леопольд не имел никакого желания любоваться ни прелестной росписью потолка, ни величественным простором помещения. Со смерти Шраттенбаха прошло уже несколько месяцев, назначение его преемника необычайно затянулось, не обошлось и без вмешательства венского двора, что противоречило обычаю, да и сам преемник внушал зальцбуржцам опасения. Новый архиепископ граф Иероним Колоредо, бывший князь-епископ Гурка, слыл человеком вполне светским и правителем в достаточной мере суровым.

Хорошо бы снова попытать счастья в Италии, думал Леопольд, несмотря на неудачу с Фердинандом. И как всегда, вспомнив об эрцгерцоге, он в сотый раз задал себе вопрос, почему же, собственно, их постигла неудача, и, как всегда, ответа не нашел. И все-таки нужно еще раз поехать в Италию. Вырваться из Зальцбурга. После смерти Шраттенбаха музыкальная жизнь во дворце почти замерла, никаких новых произведений не исполнялось.