Михаэль Фишкин - «Третий ангел вострубил...» (сборник)

– Принесите товарищу генералу комплект гражданской одежды переодеться, ― глядя в сторону, сказал он.

В задумчивости лейтенант вернулся в свой медпункт. Машинально включил тумблер на дозиметре ДП-5: фон в палатке немного повысился. «Надо попросить ребят помыть пол», ― пронеслось у него в голове.

В палатку опять просунулась голова Коли.

– Товарищ лейтенант, по непроверенным слухам, завтра приедет первый сменщик к командиру мед. службы третьего батальона лейтенанту Горчавкину. Следующая очередь ― ваша!

– Дай-то Бог! ― выдохнул Михаил. ― Пора бы уж!

Он вышел из палатки и побрел по гравиевой дорожке в направлении леса.

Гравий шуршал и скрипел под сапогами. Темнота была абсолютной, хотя высоко в небе ― желтым пятном на матовой сфере ― маячила полная луна. Он впервые думал о том времени, когда он покинет это проклятое место и вернется домой. За это время он получил уже три письма от родителей. Папа советовал ему реже ездить на станцию. Как будто это зависело от него! Прошло всего два месяца, а казалось, будто пролетели годы. Что там с его больными? Что ждет его в том мире без пиканья дозиметров и без натыканных вдоль дорог знаков радиационной опасности?

Прошло еще несколько дней. Лейтенант набрал свои положенные двадцать пять рентген, и его больше не посылали на станцию. Он вернулся к лечебной деятельности. Вокруг появлялись новые люди ― исчезали старые: проводилась планомерная замена личного состава.

Вечером на оперативном заседании ему вручили грамоту «За мужество и героизм, проявленные при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС» и сообщили, что завтра прибывает его сменщик.

– Передадите ему дела и, когда он подпишет все необходимые бумаги, можете возвращаться домой, ― информировал его комбат.

Наутро появился долгожданный приемник ― сутулый и очень худой, он смотрел на Михаила испуганными глазами из-за больших линз очков в старомодной роговой оправе. Вновь прибывшего звали Борис. Ему недавно исполнилось сорок, и повестка из военкомата, как и для большинства, была для него полной неожиданностью. Векслер показал ему столовую и объяснил обязанности по медицинскому контролю. Он подробно рассказал, что и где находится в палатке медпункта, познакомил с личным составом и показал сауну. Целый день они ходили вместе, а вечером на просьбу подписать документы о передаче дела сменщик ответил решительным отказом:

– Я еще ничего не запомнил и не усвоил. Предоставьте мне еще хотя бы пару дней практики под вашим началом…

Та же история повторилась в последующие три дня. Доведенный до отчаяния Михаил обратился за помощью к своему приятелю Владимиру Ивановичу Соколову.

Толстый рентгенолог, сидя на своем походном стульчике, выслушал его в полной задумчивости.

– У меня есть идея! ― неожиданно воскликнул Соколов. ― Ты ведь сменщика еще со мной не познакомил. Давай приведи его вечером ко мне. Все обсудим. Только не забудь захватить необходимые бумаги.

Вечером в полутемной палатке бригадного медицинского пункта Соколов встречал гостей. Помещение освещалось бледной лампочкой, питаемой от мобильной динамо-машины. На операционно-перевязочном столе одиноко стояли две консервные банки каши с тушенкой и банка с солеными огурцами. Когда гости расположились у стола, Соколов задал Борису несколько вопросов о маме-папе, а затем ловким движением фокусника извлек из-под кровати заранее припрятанную бутылку водки. Разлив содержимое бутылки в стаканы, Владимир Иванович предложил выпить за здоровье гостя, а также за успешное выполнение возложенной на него почетной миссии с наименьшим ущербом для здоровья. Борис хотел было отказаться от участия в распитии запрещенного напитка, сославшись на слабое здоровье и сухой закон в зоне, но Соколов резко оборвал его:

– Нельзя нарушать традиции, а то заболеешь и умрешь ― это же за здоровье! Потом, ты еще новенький и не знаком с местными законами. Одно дело, что декларируется наружу, а другое ― что есть на самом деле.

Немного поломавшись, Борис все же пригубил из стакана, а дальше с соколовским талантом спаивать людей больших проблем в продолжении «тайной вечери» уже не возникало. Через час солидно накаченный сменщик подписал все требуемые документы, и торжествующий Векслер, горячо поблагодарив Владимира Ивановича, унес их в свою палатку.

Пробудившийся под утро в палатке Соколова, Борис пытался опротестовать происшедшее вечером, на что Владимир Иванович резонно заметил, что сам факт, что доктор выпил в зоне, где действует сухой закон, является преступным, и поэтому не может быть использован в качестве аргумента.