Фаина Гримберг - Хей, Осман!

Иногда Осман призывал к себе Мальхун и она молча сидела рядом с ним, лежащим. Все слова они сказали друг другу уже давно...

- Михал, брат! - сказал Осман. - Следует послать за моими сыновьями. Ты тоже оставайся при мне. Осаду Бурсы пусть покамест возглавят мои зятья, Илери Алп и Ахмед Алп... И пусть никто не произносит излишних слов...

Послали за сыновьями Османа и они поторопились прибыть.

Осман велел приготовить баранину в глиняном горшке и приправить её обильно толчёными травами острыми; также приказал он подать сок винограда и яблоки...

У постели султана Гази собрались его сыновья. По настоянию Османа здесь же оставался и верный Михал...

— Ешьте, — сказал Осман, чуть приподымая руку, словно бы хотел указать на поставленные кушанья. - Ешьте, а я уже не могу есть, не принимает моё нутро пищу. Скоро конец! Но я ещё могу говорить и буду говорить с вами. Но всё же сначала поешьте: я хочу видеть, как вы едите...

Осман полулежал на подушках, одетый в исподнее из белого мягкого полотна, поверх исподнего надет был лёгкий распашной халат. Все послушно принялись за еду. Осман разглядывал сыновей. Взгляд его то и дело останавливался на лицах Орхана и Алаэддина. Вот Орхан... Словно бы лицо Мальхун проглядывает в лице её первенца... карие глаза... светлое лицо... лицо болгарина-славянина... И Алаэддин таков... А сыновья Рабии Хатун - тюрки, красивые тюрки... Хамид, кажется, немного похож на Эртугрула... Осман напряг память; всплыл со дна памяти напряжённой смутный облик Эртугрула, каким помнил его Осман, каким был Эртугрул некогда, уже очень давно... Да, пожалуй, Хамид немного похож на деда... И никто из сыновей Орхана не носит по старинке войлочную шапку, у всех на головах тюрбаны, все срезали косы... Но именно теперь Осману жаль старых обычаев... Надобно быть мудрым; надобно понимать, как понимал отец Эртугрул, что время бывает разное, время приходит и время уходит... Теперь уходит время Османа и приходит время его сыновей...

Осман заговорил:

- Сыновья! Хотел бы я видеть своим преемником Орхана. Согласны ли вы? - Теперь он не смотрел на лица своих сыновей, пальцы его то сжимались, то разжимались; он, должно быть, одолевал боль. Все молчали, чуя в своих сердцах жалость...

- Что молчите? - спросил Осман, справившись с приступом боли. - Да я знаю, знаю, отчего вы молчите. Жалеете меня. Жалейте. Аллах милостивый подарил мне это счастье: никто из моих детей не ждёт, не хочет моей смерти!.. Но согласны ли вы с моим выбором наследника?

Заговорил Алаэддин:

- Думаю, наш брат Орхан будет из всех нас лучшим! Он более всех нас пригоден для того, чтобы править и воевать...

- А ты, Орхан, что скажешь о себе? - спросил отец.

- Я не вправе сейчас говорить, но если моя судьба - править страной и быть полководцем, я исполню это как возможно хорошо...

Осман посмотрел на сыновей Рабии Хатун:

- А вы, Савджи, Мелик, Чобан, Хамид, Пазарлу!.. - Он переводил взгляд с одного лица на другое и называл по имени каждого... — И вы — мои сыновья, и вас я люблю! Скажите мне, что думаете вы о моём выборе!..

И все пятеро - почти в один голос - сказали, что одобряют выбор, сделанный Османом...

- Орхан! - сказал Савджи.

- Орхан! - повторил Мелик.

- Орхан!.. Орхан!.. Орхан!.. - дружно подтвердили Чобан, Хамид и Пазарлу...

- Стало быть, Орхан, - подытожил отец Осман. - Помните, что вы согласились со мной. Не ссорьтесь друг с другом... - Осман сжал губы тёмные, запёкшиеся, и добавил: - Насколько это будет возможно...

И нам не известны никакие ссоры меж сыновьями Османа...

Он попросил воды. Все кинулись к большому кувшину... Осман остановил их:

- Погодите! Не кидайтесь все разом. Случается в жизни так, что нужно действовать порознь... Пусть Михал нальёт мне воды. Пить я ещё могу...

Михал налил воду из кувшина в чашку. Он заметил, что у Османа дрожат руки и приблизив чашку к его губам, бережно напоил его водой... Капли воды оставались на губах Османа...

- Сыновья! - снова начал он. - Я хочу, чтобы вы не обижали моего брата Михала! У меня больше нет родных братьев, они умерли. Но вы помните, что Куш Михал Гази — мой брат, хотя мы и родились у разных родителей; и наши отцы и наши матери не знали друг друга. Но я люблю Михала, как положено любить самого любимого брата; помните об этом, когда меня не станет! Никогда не наносите никаких обид Михалу и его потомкам!..

Это приказание Османа потомки его исполняли не всегда; но в неисполнении этого приказания не были они виновны, и не были виновны потомки Михала. А кто же был виновен? Время, одно лишь переменчивое время!..