«В новой крепости Помпей нашёл тайные записи Митридата и прочёл их не без удовольствия, так как в них содержалось много сведений, объясняющих характер этого царя. Это были воспоминания, из коих явствовало, что царь среди многих других отравил и собственного сына Ариарафа, а также Алкея из Сард за то, что тот победил его на конских ристаниях. Кроме того, там находились толкования сновидений, которые видел сам царь и некоторые из его жён; затем непристойная переписка между ним и Монимой...»
Речь идёт у Плутарха о том самом Митридате Понтийском и о жене Митридата Мониме...
Впрочем, ашкилонский дневник Маргариты-Клеопатры более всего описывает красоты и свойства ближневосточной природы. «Тайные записи» Клеопатры опубликованы в 1992 году в нью-йоркском Journal of American Oriental Society. Разумеется, это не подлинник, писанный рукою египетской царицы, но всего лишь одна из копий, списанная, в свою очередь, также не с подлинника, а с копии же. Записи не датированы и разделены интервалами, которые мы заполним многоточиями...
«...из окна — пустыня, похожая на те жёлтые масляные сладости, какие продают в лавках наших александрийских халвичников. Закругления песчаных холмов напоминают рыбьи хвосты. Стою на обочине дороги, вокруг бунтуют зелёные деревья. Глинобитные дома далеко. Доносится крик петуха, он кричит, как безумный... Пыль... Иудеи понаставили во дворах шалаши из наломанных древесных ветвей; это какой-то их обряд... [38] ...их обряд... — имеется в виду иудейский праздник суккот (кущей), когда необходимо семь дней подряд провести в нарочно построенных шалашах из веток.
Горы, белый ручей, ветер взвил жёлтые колючки... Оливковые деревья... Провалы внизу и там на другом берегу горы и на них маслины и камни, и до них не добраться. Скалы, как хищные зубы дикого зверя. Мы ехали мимо зелёных зарослей у белой реки. Теперь я смотрю на эту белую реку сверху, как она медленно обходит горы и повыше ярко-красная земля... много тучных маслин... сухая река, птицы ласточки с яркими терракотовыми подкрыльями... В городе случился пожар, ветер с дымом, видела почернелые холмы... Сбор маслин. Палатка, раскинутая под деревом, все камни и ветки сухие и жёлто-серые и коричневые, вспаханные ослом, прогалины между камнями, и только лёгкие и яркие палатки и стук маслин, летящих в них из-под палки с лестницы, крестьяне, приземистые гнутся... Кочевники на верблюдах, будто сделанные из тёмного камня и соли... Ночью при луне иудеи пляшут подле своих шалашей. В кувшинах мёд, на подносах глиняных — белый хлеб... Шалаши из пальмовых веток. Я хотела нарвать дикого винограда, но ягоды иссохшие, пауки съели их изнутри. Коричневый муравей похож на драгоценный камешек... Я измучена. У меня столько врагов. Таял («Длинный» — Ф.Г. — так называет Клеопатра своего брата Птолемея Филопатора) изгнал меня и хочет моей смерти... Меня поддерживает сила духа, унаследованная от предков... В Египте происходит ужасная ложь, будто бы Таял прав. Караванщик привёз письмо от Максима. Сколько ещё времени мне терпеть здесь?.. Как набрать армию? Чем платить? Римская волчица теперь не отпустит Египет никогда... Каждую седмицу — иудейский праздник отдыха, можно есть, пить вино и совокупляться. Саломея сыплет мне в горсть, сложенную корабликом, орехи. Иудейский запрет: нельзя ничего загребать рукой; тот, кто загребает, тот «хаяв» — виноватый. Нужно протягивать горсть — корабликом и пусть тебе насыпают в горсть, тогда ты будешь «патур» — свободен...» [39] ...свободен» — В основу «дневниковых записей» Клеопатры положены фрагменты из книги М. Брагинской (Мири) «Письмо и рисунок». Иерусалим, 2003.
Заметим, что Клеопатра всё же уделила внимание иудейским обычаям, и в Ашкилоне не были им вовсе чужды...
* * *
Республиканский Рим умирал в корчах гражданской войны. Клеопатра ещё не знала, что Гней Помпей, носивший прозвание Великого, окончательно разбивший некогда остатки армии восставшего раба-гладиатора Спартака, победитель Митридата, завоеватель Сирии и Иудеи, двинулся в Египет. В своё время он требовал от сената, чтобы его ветеранов наделили земельными наделами на Востоке, а получив отказ, сделался одним из триумвиров, трёх фактических правителей, вместе с Цезарем и полководцем Крассом. Республика ещё не умерла. Триумвиры ещё не являлись полновластными правителями. Рим переживал некий промежуточный этап своего бытия, республика ещё не умерла, единовластие ещё не установилось. Первый триумвират распался. Цезарь и Помпей вступили в борьбу. Помпей разбил армию Цезаря при Диррахии в Эпире, но при Фарсале в Фессалии потерпел поражение. Помпей решился бежать в Египет Птолемеев, полагая предложить молодому царю помощь в обретении независимости от Рима! Но Потин и Теодот не спешили принять Помпееву помощь, прежде всего потому, что молва о победах его противника Цезаря уже разнеслась далеко. Солдаты армии Помпея также наслышаны были о победах Цезаря. В итоге Помпей очутился в покоях Птолемеева дворца, окружённый вниманием, даже чрезмерным, и лестью, но совершенно уже отрезанный не только от Египта как такового, но даже и от Александрии. В это время Цезарь уже приблизился к столице Птолемеев. Он командовал одним фессалийским легионом, одним легионом, вызванным из Ахайи, восемью сотнями всадников, сотней родосских военных кораблей и несколькими азиатскими кораблями. В обоих легионах набиралось около трёх тысяч двухсот воинов; остальные были больны от ран, полученных в сражениях, и изнурены военными тяготами и долгим путём и потому не могли последовать за своим полководцем. Вблизи столицы Птолемеев раскинулись палатки римских солдат. Подоспели из Азии ещё два легиона, сформированные уже из легионеров Помпея. Солдаты, оставленные ещё Птолемею Авлету, радостно встретили собратьев; эти солдаты подыхали от скуки и не видели для себя никакого будущего. Но движение армии Цезаря несомненно сулило всем участникам этого движения некоторое будущее! Вскоре сделался и первый конфликт с местными жителями. Цезарь запретил легионерам пробираться в Александрию, куда их манили александрийские развлечения. Однако приказ не исполнялся строго. В городе вспыхивали ссоры и драки, римских солдат убивали ночами в злачных заведениях и даже и на улицах. В кварталах Брухиона римским солдатам ставили в вину то, что когда Цезарь совершил парадный выход к своим воинам, перед ним несли фасции — пучки прутьев, перевязанные ремнями, и с воткнутыми топориками — знаки власти, которую ему предоставила ещё живая республика, то есть уже фактически и почти что мёртвая! Александрийцы решили, что подобный выход римского полководца оскорбителен для их царя! Узнав о таком мнении аборигенов Брухиона, Цезарь примирительно отменил выходы с фасциями. Но это проявленное римлянином внимание к александрийским традициям и обычаям не улучшило ситуацию. Цезарь даже отправил в царский дворец посланного, чтобы тот передал молодому царю просьбу о предоставлении аудиенции. Посланный вернулся и объявил полководцу, что советники царя сами желают приветствовать победоносного Цезаря. Спустя короткое время двинулась к лагерю римских воинов процессия — парадные носилки, конная стража — всё, как полагалось! Цезарь также приготовился к официальной встрече...
Читать дальше