Фаина Гримберг - Клеопатра

хорошо!.. Она тосковала без его тела... Она сделалась ласкова и терпелива с ним. Она никому не жаловалась, не могла пожаловаться. Даже Антосу. И не потому, что подобные жалобы унизили бы её в глазах тех, кому она решилась бы пожаловаться. Нет! Она не хотела, чтобы её друзья плохо думали о её муже!.. Не хотела искренно. И плакала одна, и никто не видел её слёз. И Хармиана утрами, тяжело шаркая туфлями без задников, сама приносила в спальню царицы холодную воду для умывания лица. Хармиана молчала. Её лицо, уже старчески морщинистое, не имело, казалось, определённого выражения. Маргарита плескала холодной водой в свои покрасневшие после долгого ночного одинокого плача глаза...

И вдруг сердце болело от накатившей злости. Она мгновенно, почти сладострастно мечтала о его смерти, хотела убить его!.. И тотчас вновь готова была терпеть, бесконечно терпеть... Лишь бы знать, что он в Александрии, что он не отказался навсегда от своей жены Маргариты!..

Он возвращался, она целовала его глаза, его руки, соски на его груди, маленькие мужские соски... Она знала, она всегда знала, что его возможно назвать простым, но нельзя назвать тривиальным!.. Он возвращался и говорил ей:

— Материя жизни, действительной жизни, драгоценна, но подвластна времени и потому обращается в тлен! А моя любовь к тебе и твоя любовь ко мне — это ведь уже материя поэзии; и что бы ни происходило меж нами, это уже материя поэзии, непреходящая материя, то, что греческие учителя называют: «ktema eis aei» — «ценность навсегда»!..

Наконец-то завершилось тягостное ожидание! Октавиан объявил о начале военных действий против Египта. В его указе, очень официальном, но как бы пронизанном сдержанной эмоциональностью, много раз повторялось о справедливости, о необходимости защиты граждан от произвола разбойников, о Клеопатре как о взбесившемся чудовище (так и писалось: «взбесившееся чудовище»), тирания и агрессия коего угрожает всему миру, и поэтому миссия Рима заключается в спасении мира от агрессивной тирании Клеопатры. Замечательный и знаменательный указ так и завершался претендующей на большое благородство фразой: «Наши действия не направлены против египетского народа, наши действия направлены на освобождение Египта от тирании Клеопатры!»...

Об Антонии не сказано, то есть не написано было в этом указе ни слова. И только в одном выступлении, то есть в устном своём выступлении, Цезарь Октавиан говорил «о некоторых наших согражданах, забывших свой гражданский долг...» И тотчас Октавиан провозглашал амнистию всем легионерам, которые по доброй своей воле покинут «египетские войска», так он выразился, и вернутся в римскую армию!

Странным образом Октавиан невольно оказал Марку Антонию некоторую услугу, совершенно унизив его этим полным забвением. Ещё совсем недавно Марк страдал, чувствовал себя прежде всего римлянином и потому предателем Рима, предателем своей родины! Теперь же эта самая родина смачно плюнула в его лицо этими выпяченными для смачного плевка губами бывшего друга, Цезаря Октавиана, этого Фурийца, потому что ведь его прадед, вольноотпущенник из Фурийского округа, был канатчиком, а дед — ростовщиком!.. Теперь Антоний и Клеопатра будто обменялись местами. Его настроение сделалось энтузиастическим, а её раздражал этот энтузиазм; она ощущала своё отчаяние как пелену телесного жара, окружившую её безысходно. Пыталась глушить чувство безысходности лихорадочной деятельностью, подписывала, распоряжалась, приказывала выдать какие-то припасы для армии, какие-то материалы для оружейников... Но понимала, сознавала, что всё это бессмысленная деятельность. Потому что, несмотря на все предпринятые Антонием преобразования, флот Египта, по сути своей, оставался торговым флотом, флотом, построенным, чтобы зерно возить в этот клятый Рим! И моряки Египта — моряки не военного, а торгового флота. И какая это будет война? Кто будет воевать? Александрийцы? Ха!.. Ещё вопрос: будут ли воевать римские легионеры, если Цезарь Октавиан подтвердит своё обещание амнистии... А римский флот закалён Пуническими войнами, сражениями с пиратами Чёрного моря, Эвксинского понта, плаваниями к британским и германским берегам... Римляне умеют сражаться в морских боях...

Тем не менее... Уже было ясно, что римляне навяжут Антонию именно морское сражение. С обеих сторон войска были собраны и выступили. Она сказала Марку, что поедет с ним.