Александр Антонов - Монарх от Бога

- Божественный батюшка, это мир! Это мир? - воскликнул Багрянородный и протянул к отцу руки.

Лев Мудрый взял сына на руки и почувствовал желание прижать его к груди. Когда тело ребёнка приникло к императору, он ощутил исходящее от него тепло и посмотрел вокруг. То, что он увидел, поразило его. Ещё совсем недавно он не обращал внимания на горожан, на посадских, а сейчас он узрел перед собой людское море. Оно колыхалось - только волны да детский плач, как крики чаек перед бурей. И Лев Мудрый понял, что его подданные, как и сын, не хотят кровопролития, что они тянутся к миру и надеются на то, что он, Божественный, принесёт им этот мир.

- Ты говоришь о мире? - спросил отец у сына.

- Да. Идём на стену, божественный батюшка.

Форвин, стоящий рядом, задал вопрос:

- Государь, что делать? Вести воинов и ополченцев на стену?

- Подожди, епарх Форвин. Сам Господь вмешался в наши дела. Он глаголет устами младенца. Прислушаемся к нему. А теперь идём с нами на стену да захвати руса Фёдора. - Он глянул на Зою-августу, позвал её: - Идём с нами, славная. Вам в будущем жить в мире с русами.

Зоя-августа пошла следом за мужем, ступила на лестницу. Поднимаясь на стену, она думала о бренности жизни. Её насторожили последние слова супруга. Неужели он предчувствует край земного бытия? На глаза у неё навернулись слезы.

Епарх Форвин поднялся на крепостную стену первым. Выглянув за зубцы, ахнул. Он увидел, что всё пространство у северных ворот заполонили воины-русы. Они держали над головами не луки со стрелами, и Форвин не заметил штурмовых лестниц. Он видел лишь червлёные щиты, блестевшие на солнце. Но больше всего поразило Форвина то, что он увидел у ворот. Боком к ним застыли два коня, на их спинах лежал небольшой помост. Один воин держал червлёный щит, а другой - это был великий князь Олег - прибивал щит к вратам Константинополя. Епарх Форвин пришёл наконец в себя и позвал Льва Мудрого:

- Божественный, подойди сюда. Смотри, что делают русы. Они прибивают к нашим вратам щит.

Посмотрев из-за стены и увидев происходящее, Лев Мудрый печально улыбнулся и миролюбиво, но невесело произнёс:

- Князь Олег знает своё дело. Отныне мы его данники.

- И всё так просто?

- Да, Форвин.

И вот щит уже прибит. Князь Олег и воин встали на крупы коней, стоявшие рядом с конями воины сняли помост и положили его у ворот. Князь Олег первым опустился в седло, отъехал на несколько шагов от ворот, глянул на стену и крикнул:

- Эй, византийцы, зовите императора! Говорить будем!

- Он здесь! - ответил Фёдор. - Он слушает тебя!

- Слушает, а показаться боится. Тогда передай ему, что отныне он мой данник. Пусть шлёт ко мне в стан завтра послов. Будем говорить о мире. И сам приходи.

- Слава тебе, великий князь, за миролюбие! - горячо воскликнул Фёдор.

Он слово в слово пересказал Льву Мудрому слова князя Олега.

- Что передать ему? - спросил Фёдор. - Он ждёт ответа, Божественный.

- Скажи, что он варвар! - в сердцах произнёс Лев Мудрый. - Зачем он побил моих морских воинов?

- Помилуй, Божественный, они сами полезли в сечу! Я этого не буду говорить.

- Все вы, русы, упрямы. Ладно, передай, чтобы завтра с утра ждал послов. Ты и поведёшь их. Будем готовить договор о мире. - Форвину Лев Мудрый сказал: - Тебе быть главой послов. Подбери мудрых. Вечером придёшь на доклад.

- Исполню все, как велишь, Божественный.

- Вот и славно. А мы уходим… Устали.

Внизу императора ждала колесница. Он сел в неё с сыном и Зоей-августой. Проезжая через толпы горожан, Лев Мудрый несколько раз крикнул им: «Вас ждёт мир! Вас ждёт мир!» С тем и уехал во дворец Магнавр. Сын уснул у него на руках. Зоя-августа смотрела на малыша и чему-то улыбалась.

Императорская семья отдыхала в зале Августеон. Стоял тёплый последний апрельский вечер, и окна зала были распахнуты. Лёгкий ветерок колыхал красивые шёлковые шторы, на которых были изображены цветные грифоны среди ярких розовых и голубых цветов.

Стены залы украшали мозаики из священных писаний, а на мозаичном полу была запечатлена фигура вождя готов, побеждённого императором Византии Константином Великим пять с лишним веков назад. В зале всюду стояло много статуэток из слоновой кости. Одна из них - Богоматерь с младенцем - высилась на столе, за которым сидел перед раскрытой книгой шестилетний отрок Константин Багрянородный. Рядом с ним сидела Зоя-августа, и они вместе читали рукописную книгу сочинителя Агафия, в которой он описывал время императора Византии Юстиниана Первого. Мать и сын были увлечены чтением и не слышали, о чём вели разговор император Лев Мудрый и патриарх Евфимий.