Вадим Каргалов - Даниил Московский

В полночь полил дождь, а на самом рассвете сменился густым снегом. И когда с посадникова подворья выехал управляющий с холопами, снег валил стеной. Он слепил лицо, толстым мокрым слоем ложился на одежды, потеками стекал по конским крупам.

Осадив лошадь у лесной кромки, управляющий долго соображал, в какую сторону подались смерды, да, так и не решив, воротился на усадьбу…

К обеду непогода унялась, тучи разорвало и проглянуло солнце. С деревьев срывались крупные капли, мокрые ветки хлестали по лицам, но смерды все дальше и дальше уходили от прежних мест. Шли, размешивая лаптями опавшую листву и грязь, промокшие, ворчали, ждали привала. Но староста будто не слышал, он злился и на дождь, и на свою нерасторопность, что не увел смердов до ненастья, а теперь вот бредут они, выбиваясь из сил. Но останавливаться на отдых староста не решался: ну как управляющий едет вдогон?

Растянулись смерды. Бабы гнали скот, на коровьих рогах привязаны узлы с пожитками, мужики вели коней, навьюченных мешками с зерном, колесами от телег, осями, сохами…

Старосту догнал высокий старик в зипуне, но с непокрытой головой. Плешь и редкие седые волосы, мокрые от дождя, еще не успели высохнуть. Старик тронул старосту за плечо:

— Утихомирься, Андрей, гнев плохой советник, разум мутит.

— На себя злюсь. Запоздали.

— Народ морим, передохнуть надобно.

— Скажи люду, Захар, скоро конец пути, там и передохнем, обсушимся — и за дело. Я места давно приглядел, поляны под посевы, а неподалеку Волга… До снегов отсеяться надобно и жилье отрыть. Зиму перекоротаем в землянках, а ло весне избы срубим…

— Аль впервой? За свою жизнь, Андрей, я в четвертый раз переселяюсь, поле меняю. И на новом месте впряжемся, вытянем. Денно и нощно трудиться будем, а справимся. — Почесал лысину. — Пойду-тко, порадую народ.

Перед самым Покровом [99] Покров Пресвятой Богородицы — христианский праздник, отмечаемый 1 (14) октября. ударил мороз, запушил землю. Приехал по первопутку в Переяславль князь Юрий, направлялся в полюдье по переяславскому краю. Боярин Игнат накануне в своих деревнях уже успел дань собрать. За трапезой, в хоромах посадника, боярин пожаловался на уход смердов.

— Без ножа зарезали, князь, — плакался Игнат.

Юрий жидкую бороденку пощипывал, глаза щурил. Боярин подумал, что молодой князь обличьем в отца, разве вот ростом не вышел.

— Ты ль один, боярин? Смерды на Руси вольны в себе.

— Они на боярской земле жили, не с моей ли пашни жито собирали?

— На княжьей, на боярской, но как им в съездах перечить?

— А дань?

— Тут ты, Игнат, истину глаголешь. Коли дань не оплатили, судом их княжьим судить.

Разговор на погоду перекинулся.

— Мокрый снег на сыру землю — к урожаю, — заметил посадник.

— Дай-то Бог. Прошлым летом землю московскую суховей прихватил.

— Княжество Переяславское Господь миловал.

— Он вас любит.

— Не грешим.

— Отпустил бы тебя, Юрий, князь Даниил Александрович к нам на княжение. Ась? Дружина наша боярская за тя, князь.

— Нет, боярин, не желает отец дробления, и мы с братом Иваном в том с ним в согласии. Разделимся, великий князь нас порознь сожрет и не подавится.

— Да уж то так. Много, много на нем русской крови, не отмоется. — Посадник пожевал губами, задумался ненадолго и сказал: — Да и на ком ей нет? На одних боле, на других мене, а вся она наша, русичами пролитая…

Сколько лет Захару, он и сам не ведает, но в его памяти смутно сохранилось, как мать, прижав его к себе, убегает в лес от татар.

Когда Захар подрос, он узнал от людей, что то был приход Батыя на Русь.

Несмотря на годы, Захар еще крепок и умом трезв. Бывало, зимой с рогатиной один на один медведя брал. Поднимет от зимней спячки, выманит из берлоги и одолеет. Случалось, и подминал его зверь, шрамы на лице и теле оставлял, но Захар изловчится, добьет медведя ножом.

Стоит Захар на краю поля и слезящимися глазами смотрит на толстый слой снега. Там, под его покровом, прорастает зерно, высеянное Захаром и другими смердами. Ночами они делали перекрытия на землянках, отрытых бабами и молодками. Из природного камня, принесенного с берега Волги, сложили печи, изготовились к зимовью.

Четвертый раз Захаров починок [100] Починок — вновь возникающее поселение. перебирается с места на место, бегут от боярина, когда невмоготу терпеть наезды его тиунов и баскаков. Но едва обживутся, как сыщет их другой тиун и объявит, что земля эта боярская и они, смерды, должны платить дань боярину…