Владимир Малик - Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

Что мне шумит,
что мне звенит
вдали -
рано пред зорями?
Игорь полки заворачивает,-
ибо жаль ему милого брата Всеволода.
Бились день,
бились другой,
а на третий день,
к полудню, пали стяги Игоревы…
Тут братья разлучились
на берегу выстрой Каялы,
тут кровавого вина н6достало,
тут пир окончили храбрые русичи -
сватов напоили
а сами полегли
за землю Русскую…
Никнет трава от жалости,
а дерево с грустью к земле приклонилось.

Темно стало на третий день:
два солнца померкли,
оба багряных столпа погасли
и с ними два молодых месяца -
Олег и Святослав -
тьмою заволоклись
и в море погрузились,
вызвав великую радость
среди хиновцев.

На реке на Каяле тьма свет закрыла:
по Русской земле поскакали половцы,
как выводок гепардов.
Уже пал позор на славу,
уже ударило насилье на свободу,
уже спрыгнул див на землю…
И готские красные девы
запели на берегу синего моря:
позванивая русским золотом,
воспевают время Бусово,
восхваляют месть за Шарукана.

А нам, дружина, не до радостей!
Ибо уже, братья, невесёлое время настало,
уже ковыль-трава погибших прикрыла…
Встала обида в войсках Даждьбожего внука,
вступила девою на землю Троянову,
всплеснула лебедиными крыльями
на синем море, у Дона, -
этим плеском прогнала добрые времена.

О, далеко залетел сокол,
птиц побивая, — к морю!
А Игорева храброго полка
не воскресить!

И воскликнули после его гибели
Карна и Жля -
и поскакали по русской земле,
смерть людям неся в пламенном роге.
Жёны русские зарыдали, приговаривая:
«Уже нам своих любимых
ни мыслью смыслить,
ни думой сдумать,
ни глазами увидеть,
а злата и серебра
и совсем не иметь!»

Вот в Римове кричат люди
под саблями половецкими,
а Владимир — под ранами…
Печаль и горе сыну Глебову!

И застонал, братья, Киев от тоски,
а Чернигов — от напастей.
Горе разлилось по Русской земле,
печаль великая течёт
по земле русской…

А князья сами на себя
крамолу ковали.
А поганые с победами набегали
на землю русскую,
брали дань — по белке от двора…
Ибо те два храбрых Святославича -
Игорь да Всеволод -
уже неприязнь разбудили раздором,
которую усыпил было отец их -
Святослав грозный великий Киевский -
силой:
прибил своими могучими полками
и харалужными мечами,
наступил на землю Половецкую,
притоптал холмы и овраги,
взмутил реки и озера,
иссушил потоки и болота,
а поганого Кобяка из лукоморья,
из железных великих полков половецких,
как вихрь, исторг!
И пал Кобяк в городе Киеве,
в гриднице Святослава…
Тут немцы и венецианцы,
греки и чехи поют славу Святославу,
укоряют князя Игоря,
потопившего богатство на дне Каялы,
реки половецкой,
русского золота туда насыпав.
Тут Игорь-князь пересел из седла золотого
в седло рабское…
Приуныли городские заборола,
и веселие исчезло.

А Святослав тревожный сон увидел
в Киеве на горах.
«Этой ночью с вечера одевали меня, -
говорит, -
чёрным покрывалом на кровати тисовой,
черпали мне синее вино,
с ядом смешанное,
сыпали мне пустыми колчанами
неверных иноземцев
крупный жемчуг на грудь
и нежили меня…
И потолок уже без кнеса
в моем тереме златоверхом…
Всю ночь с вечера
серые вороны граяли и у Плесеньска,
на Оболони,
где пуща Киевская,
и несли меня к синему морю…»

И молвили бояре князю:
«Уже, князь, печаль ум полонила:
это ведь два сокола слетели
с отчего стола золотого,
чтобы поискать града Тмутороканя
либо испить шеломом Дона.
уже соколам крыльца подрезали
саблями поганых,
а самих опутали
путами железными…
Уже, князь, Игорю померк свет солнца
и дерево не к добру листву обронило:
по Роси и по Суле
половцы города поделили…
А Игорева храброго полка
не воскресить!
Дон тебя, князь, кличет
и зовёт князей — на поведу!
Ольговичи же, храбрые князья,
уже отвоевались…»

Тогда великий Святослав
изронил золотое слово,
со слезами смешанное,
и сказал:
«О, мои сыновцы, Игорь и Всеволод!
рано начали вы Половецкую землю
мечами поражать,
а себе славы искать!
Но без чести вы одолели,
без чести кровь поганых пролили.
Ваши храбрые сердца
из твёрдого харалуга скованы,
а в отваге закалены!
Что же сотворили вы моей серебряной седине?
Но сказали вы:
«Возмужаем сами!
прошлую славу севе присвоим,
а будущую сами поделим!»
А разве диво это, братья, старому помолодеть?
Когда сокол линяет,
то высоко птиц побивает -
не даст гнездо своего в обиду!
Но вот где зло -
князья не пособляют мне!
Худые времена вернулись!..