Арсен Титов - Под сенью Дария Ахеменида

Излишне говорить еще раз, что английского языка я не любил и не учил. А потому на английский язык майора Робертса я поморщился и увидел, что поморщился и сидящий напротив меня корпусной ветеринар Иван Васильевич Шольдер.

― Сейчас уже он нам всю историю Британии со всеми ее заслугами перед нами расскажет, ― сказал Иван Васильевич с характерным еврейским выговором.

― Да уж нагагачит, ― сказал я.

Гагакал сэр Робертс довольно длинно. А сути вышло только то, что высадкой в Месопотамии англичане в период турецкого наступления в Алашкертской долине оттянули на себя часть турецких войск, то есть явились спасителями матушки-России, и теперь пришел черед расплатиться, тем более что у господина Таунсенда и его бравых солдатиков провианта было ровно до тринадцатого апреля, из чего выходила нам задача к этому числу прогуляться на семьсот верст, как говорят малороссы, с гаком и шашками снять блокаду. Задачу, которую я отгадал еще до совещания, перевел мне на русский язык приставленный к сэру Гусю ― раз уж прогагакал, то и Гусь ― генерального штаба капитан Коля Корсун.

― Перескажи человечьим языком, Коля, что он там сказал, ― попросил я.

― Та шо, ― передразнил он нашего общего друга сотника Василия Даниловича Гамалия. ― Та шо, балакають англычане, шо ти ж самые нимци, тильки чуток похуже! ― Потом же сказал: ― А если по-человечьи, как ты выразился, то…

― Про Алашкерт я понял, ― перебил я.

― Да, ― сказал Коля. ― Тогда вот. Мы до самых печенок должны проникнуться, что пропитания в сей Кут-Эль-Амаре, то есть бифштексов, мармеладу и горячего какао, им хватит только до тринадцатого апреля. Двенадцатого они отужинают, а наутро тринадцатого выглянут в нашу сторону, и если не увидят нас, то пойдут в туретчину: “Ах, эти варвары не смогли даже каких-то семьсот верст с гаком проскакать! Ну, все, с нас хватит! Feci quod potui, сделали что могли, так сказать!”

― Потуи, потуи, ― сказал я, ибо сказать больше было нечего.

Нас слушал ветеринар Иван Васильевич Шольдер. Я вспомнил, что хотел к нему обратиться по поводу моего жеребчика Локая.

― Коля, прости, а то опять забуду! ― сказал я и попросил Ивана Васильевича выслушать меня.

― Так давайте сейчас уже его посмотрим, ― предложил Иван Васильевич.

― Капитан Норин! Борис Алексеевич, вас приглашает Николай Францевич, ― взял меня под локоть ординарец Баратова хорунжий Гацунаев.

― Вы, хорунжий, уже… ― хотел я пошутить на тот счет, что он заменяет и адъютанта у генерала Эрна.

― Да ведь он вчера свалился в горячке. Разве вы не знаете? ― перебил меня хорунжий Гацунаев.

― Прошу прощения, ― сконфузился я.

― Да что вы, капитан! ― улыбнулся он.

― Подождете, Иван Васильевич? ― попросил я.

― Уже что останется делать ветеринару, если он будет думать о себе как о генерале Таунсенде! ― сказал Иван Васильевич с намеком, что генерал Таунсенд не собирается долго, то есть далее тринадцатого апреля, ждать.

― Операция спланирована, Борис Алексеевич, ― сказал Николай Францевич, выставляя на боковой столик чай и сладости. ― Она будет иметь международный резонанс, естественно, отражаясь на авторитете России. Как ее проводить нашими силами ― ну да Бог не выдаст. А я вас вот что вызвал. В рейд, назовем операцию рейдом, в рейд пойдет дивизия князя Белосельского-Белозерского. Это вот, ― Николай Францевич взял листок, ― это Шестнадцатый Тверской драгунский ― чуть более пятисот сабель, Семнадцатый Нижегородский драгунский ― чуть более пятисот сабель, Восемнадцатый Северский драгунский ― чуть более четырехсот сабель, Первый Хоперский казачий ― шестьсот шашек. Из пехотных частей ― только пограничники полковника Юденича, тезки нашего командующего фронтом. Это два неполных полка, то есть в совокупности две тысячи штыков. Ну и, собственно, то, зачем я вас пригласил. Артиллерии в рейд придается восемь стволов, ― Николай Францевич глазами призвал меня усмехнуться, но я не внял призыву. ― Восемь стволов, ― взял снова серьезный тон Николай Францевич. ― Это неполная Терская казачья и неполная конная кавалерийской дивизии батареи. Как вы уже догадываетесь, нужна координация их работы. Я рекомендовал Николаю Николаевичу вас в качестве командующего этой войсковой единицей, ― он снова попытался усмехнуться, но снова остался серьезен. ― Двадцать первого, как вы слышали, операция начинается. Принимайте обе батареи. Приказ подготовлен и подписан, ― он подал листок с приказом. ― И дай вам Бог.