Арсен Титов - Под сенью Дария Ахеменида

Владимир Егорович вонзился в меня взглядом:

— Что?

— Государь в Ставке. Питер временами шумит! — нашел я силы сказать.

— Слава тебе, Господи! — перекрестился Владимир Егорович.

— Ваши ничего не знают? — спросил лейтенант Дэвид.

— А ваше сообщение не может быть провокацией? — тоже спросил я.

— Подполковник Макникейлн счел нужным передать вам то, что было сообщено ему из штаба нашего командующего генерала Мода, — кажется, обиделся на мой вопрос лейтенант Дэвид.

— Да, конечно. Прошу прощения за неловкость. Я имел в виду провокацию со стороны немцев, — извинился я, помолчал и больше для себя, чем для лейтенанта Дэвида, сказал: — Не понимаю!

Я в самом деле не мог понять. Я не мог поверить в сообщение. Я не только не мог впустить в себя слово “отречение”. Я не мог выговорить его. От него веяло могильным холодом древности. Оно уничтожало нечто такое, без чего жить было нельзя. “Ложь и интрига!” — подумал я.

День тягостно потянулся. Подполковник Ричард передал, что генерал Мод готовит нам встречу, но вызвать покамест не может из-за отсутствия согласований с нашим командованием.

— Какие согласования? Мы сюда что, без всякого плана операции пустились? — спросил меня Владимир Егорович.

Я пожал плечами. Сообщение о согласовании прибавило мне тревоги. Оно как бы подчеркнуло правдивость первого сообщения. Я же упрямо себе повторял: “Ложь и интрига!”

— Союзнички! — стали говорить кругом.

Всем нечем стало заняться. Все понурились, будто в ожидании покойника. Как всегда в таких случаях, кроме хозяйственных дел я объявил батарее строевую подготовку и джигитовку, а вечером обязательное хоровое пение. Я стал думать, как мне встретиться с Элспет. Господь нас не сводил. Узнать о ней у лейтенанта Дэвида я не мог. А у подполковника Ричарда она не появлялась. Я стал думать, что он ее услал куда-нибудь подальше от меня. Каждый день мог прийти приказ о нашем возвращении в корпус.

— А не развеяться ли, Борис Лексеич? Не сходить ли в какую их чайхану? — стал просить сотник Томлин.

Я уступил. Вчетвером вместе с есаулом Кусакиным и подъесаулом Храповым мы поехали в караван-сарай.

А когда несколько навеселе от местной араки вернулись, нам навстречу от сибирцев побежал дежурный офицер.

— Господа! Ваше высокоблагородие господин полковник!1 — издали замахал он остановиться. — Господин полковник! Просьба срочно прибыть к начальнику гарнизона, к этому, к подполковнику Мак… прошу прощения, не выговорить! Наш Владимир Егорович уже там! Владимир Егорович очень просил вас найти и известить!

— Едрическая сила! — сказал я.

И, видимо, я сказал это так, что все внимательно и растерянно посмотрели на меня. Я, холодея от своей догадки, едва им кивнул.

— Мы — с вами, Борис Алексеевич! — сказал есаул Кусакин.

Я снова кивнул. Кроме только что сказанного слова “нет”, я ничего не мог сказать. Под взглядами уже увидевших нас батарейцев мы круто повернули коней в город. И когда мы подъезжали к комендатуре, Владимир Егорович со своими офицерами уже садились в седла.

— Борис Алексеевич, как неурочно вы отсутствовали! — с упреком сказал он.

Я молча подъехал.

— Впрочем, это ничего не меняет. Вот! — он вынул из планшетки листок бумаги.

Я молча взял. Листок оказался телеграммой из корпуса на мое и его имя. Пропуская входящие и исходящие номера, я сразу взглянул на дату. Телеграмма была отправлена вчера, пятого марта. Она гласила: “От Председателя Совета Министров князя Львова получена телеграмма следующего содержания”. И дальше шел текст, который я стал читать так, как он был в телеграмме из корпуса, то есть со словесным обозначением знаков препинания. У меня вышло: “две точки кавычки Второго сего марта последовало отречение от Престола Государя Императора Николая Второго за себя и своего сына в пользу Великого Князя Михаила Александровича точка Третьего марта Михаил Александрович отказался восприять верховную власть впредь до определения учредительным собранием формы правления и призвал население подчиниться Временному правительству запятая по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всею полнотою власти впредь до созыва Учредительного собрания запятая которое своим решением об образе правления выразит волю народа точка Председатель Совета Министров князь Львов кавычки точка Изложенное сообщается для прочтения офицерам и нижним чинам точка”.