Савва Дангулов - Дипломаты

Локкарт щепетилен и точен в своих отношениях с британским поверенным в делах. Линдлей осведомлен о каждом значительном шаге Локкарта. А как Робинс? Он не делает секрета из своих отношений с большевиками. Он встречается с Лениным часто. Очевидно, американцы думают, что эти встречи полезны им. Вряд ли большевики думают иначе. Линдлей и Френсис послали своих эмиссаров к большевикам в надежде (она всегда оправдана) не все мосты сжечь. У Ленина свой план: прямо противопоставить эмиссаров послам: Локкарта — Линдлею, Робинса — Френсису.

Трудно сказать, в какой мере русским известна жизнь Робинса. но они достаточно осведомлены о жизненной стезе Локкарта, однако это не мешает им относиться к нему непредвзято. Это свойство национального характера или тактический ход их молодой дипломатии — истинная дипломатия не уходит от борьбы, если даже ей противостоит фигура столь своеобразная, как Локкарт.

Кстати, эту корректность по-своему преломила и истолковала пресса. Для нее Локкарт влиятельный англичанин, прибывший в Питер в качестве доверенного лица Ллойд-Джорджа, при этом симпатии Локкарта, разумеется, на стороне русской революции. Все это повторялось прессой столь настойчиво и было так убедительно, что ввело в заблуждение и русских и англо-французов. Первые устремились к Локкарту, вторые — от него!

А как поведет себя Ленин? Какой тактики держится он?

Ленин не заставил себя ждать: он принял Локкарта тотчас же. Когда, войдя в комнату, Локкарт шагнул к письменному столу, из-за которого вышел Ленин, англичанин увидел боковым зрением, сумеречным и нерезким, как с полукресла, стоящего у окна, поднялся Троцкий.

— Здравствуйте, — произнес Ленин, протягивая руку и с испытующей твердостью глядя Локкарту в глаза, точно говоря: «Даже любопытно — вон вы какой. Брюс Локкарт!» — Мне хвалили ваш русский язык. Будем говорить по-русски?

— Ну что ж, по-русски так по-русски! — произнес Локкарт с неунывающей отвагой, теперь пожимая руку Троцкому. — Здравствуйте, здравствуйте. — В голосе Ленина Локкарт почувствовал радушие и хотел ответить полной мерой. — По-русски так по-русски! — произнес он, просияв.

Ленин вернулся за стол и предложил Локкарту место слева от себя, в то время как Троцкий пошел к своему полукреслу. Мгновенная пауза будто засекла позицию каждого: Ленин и Локкарт готовы были начать беседу. Троцкий, удалившись к окну, будто свидетельствовал, что его интерес к этой беседе ограничен.

Локкарт еще раз оглядел кабинет (так вот где первый большевик России читал Робинсу свои полуночные проповеди!) и взглянул на Ленина с веселой решимостью — он не намерен был тратить время на раздумья, — разумеется, он будет благодарен советскому премьеру, если тот осветит нынешнюю стадию отношений с немцами.

Ленин посмотрел на Локкарта не без улыбки: наверно, Локкарт мог бы ответить на этот вопрос не хуже Ленина — ведь все опубликовано, все на ладони.

Но вопрос задан и требует ответа. Быть может, ответ будет в такой же мере лишен оригинальности, как и сам вопрос, но, очевидно, для начала беседы такой вопрос, как и ответ, необходим.

— Мы вели переговоры с милитаристами, и условия, которые нам предъявили, могли предъявить только милитаристы. — Ленин скосил глаза на книгу, лежавшую на столе. — Условия эти нельзя назвать иначе, как скандальными, но мы их примем.

— Но как прочен будет такой мир и на сколько его хватит? — спросил Локкарт и, придвинувшись к столу, прищурился с очевидным намерением рассмотреть название книги.

— На сколько его хватит? — Ленин воспроизвел вопрос Локкарта даже интонацией, не утаив чуть иронического отношения к словам англичанина. — На сколько хватит, трудно сказать, — отозвался Ленин. — Ясно одно: если немцы нарушат слово и сделают попытку навязать нам буржуазное правительство, мы обратимся к оружию. — Он придвинулся к столу, взял со стола книгу. — Мы будем воевать до последнего, если даже придется отступать до Волги и Урала! — Ленин потряс книгой. — Но мы будем воевать на собственных условиях: мы не станем таскать каштаны из огня для союзников!

— Простите, господин премьер, но тогда какова основа ваших отношений с союзниками? — спросил Локкарт и медленно откинулся в кресле, повторив движение Ленина, это давало ему возможность рассмотреть название книги, лежащей на столе, кажется, это была французская книга.

— Нам так же ненавистен англо-американский капитализм, как и германский милитаризм, — сказал Ленин.