Дмитрий Щербинин - Заре навстречу

Но тут раздались звуки сильных ударов, и страшные вопли из соседнего помещения. Полицаи заметно оживились, засмеялись, и перешли в то помещение, на помощь палачам…

И Любка уже не могла играть свою роль так искренне. Она сидела, низко опустив голову, и сжав кулачки, а на вопросы следователя отвечала односложно, глуховатым голосом.

А звуки ударов, ругань, хохот полицаев и уже не вопли, а протяжные, страшные стенания истязуемого человека — всё ещё метались в душном воздухе.

Но следователь был даже доволен тем, какое впечатление этот, один из многих допросов, произвёл на бывшую советскую гражданку, Любовь Шевцову. И он отпустил её, совершенно уверившись в том, что она, устрашённая, никогда не будет выступать против советской власти.

Конечно, следователь ошибался. То насилие, свидетельницей которого стала Любка, побывав в полиции, только подстегнуло её к активной деятельности.

Она очень хотела выйти на подполье, и немедленно в это подполье влиться, чтобы выполнять самые опасные и ответственные разведочные занятия. Она наведывалась даже в дом к Васе Левашову, но он тогда ещё не вернулся в Краснодон. Она ходила на квартиры тех людей, которых знала как ответственных партийных работников. Но либо на этих квартирах стояли немцы, либо находила она тех партийных работников, которые вместе со своими семьями были согнаны в сарайчики или в летние кухни; но на осторожные Любкины расспросы они всегда отвечали, что и слыхом не слыхивали о подполье.

Конечно Любка видела листовки, которые появлялись на столбах. Листовки эти наскоро написанные ребячьей рукой, с частыми грамматическими и орфографическими ошибками, говорили о том, чем горела Любкина душа — о борьбе с оккупантами. И, когда она смотрела на эти листовки, то ей казалось, что она вроде бы и узнаёт почерк, но всё же не могла вспомнить, где именно его видела.

А, как-то раз, поздним вечером, уже в неположенное для мирных граждан время, она шла через район Шанхай к своему дому. Её мог попытаться задержать какой-нибудь полицай, но Люба не боялась полицаев, она знала, что начнёт с неподдельной яростью браниться на них, и выкрикивать, что она подруга какого-нибудь важного немецкого офицера, и даже имя этого негодяя назвала бы. И в результате полицаи, испугавшись, что могут навлечь на себя гнев даже стали бы простить у неё прощения, но Любка не простила бы их, потому что их нельзя было простить, а пошла бы дальше. Так случалось уже несколько раз и Любка даже приноровилась к подобным стычкам.

Но в тот раз, возвращаясь по Краснодонскому району Шанхай, она, пусть и издали, увидела паренька, который подскочил к столбу и тут же отбежал, оставив белый прямоугольник листовки.

Любка очень хотела позвать этого паренька, но не могла, потому что где-то поблизости, по соседней улочке проходил полицейский патруль. И она бесшумной, лёгкой ланью побежала вслед за этим пареньком.

А он обернулся, и в сумерках смог разглядеть только, что за ним бежит кто-то. И он подумал, что это полицай. Юркнул в сторону, перескочил через плетень…

Очень ловкой и быстрой была Любка, но паренёк оказался посметливее её, и смог скрыться. И, через несколько минут, запыхавшаяся Шевцова остановилась возле какого-то сарая, и прошептала, едва не плача:

— Ну где же вы, родненькие мои? Ведь это я, Любка…

Вот о чём рассказала Люба Вите Третьякевичу и Василию Левашову, пока шли они по улице к её дому.

Остановились возле самой калитки, и там Любка сказала:

— …Как же я вас ждала, ребята! Пока, не имея возможности вступить в организацию, общалась с оккупантами. И много у меня сведений накопилось. Э-эх, вот поделиться бы этими сведениями!

— Поделишься, Люба, обязательно поделишься, — мягко улыбнувшись, заверил её Витя Третьякевич.

— Так зайдёте ко мне? — спросила Люба. — У нас сейчас на постое никого нет. Так что разогрею вам чаю…

— Зайдём, — согласился Вася Левашов.

А Витя Третьякевич ответил:

— Да, ты, Вася, действительно зайди к Любе, а я сейчас пойду.

— Что же ты так, Витя? — спросила Шевцова.

— Вот нашёл я тебя, Люба, а скольких ещё не нашёл? И разве же можно терять время, тогда как враги времени не теряют?

Люба вспомнила тот свой визит в полицию, когда из соседнего помещения доносились вопли истязуемого человека, и ответила:

— Нет. Нельзя.

— Вот и хорошо, Люба, раз ты понимаешь. Пока что ничего не делай, но знай, что скоро у тебя появятся задания.

— Да уж поскорее бы!