Александр Соколов - Испытание Раисы

— Горячка в полной силе, — продолжала Адина, — а между тем, там нет ни одного опытного врача, потому что только глупцы согласятся туда поехать! Там даже нет ни одной сиделки! Они там сами ухаживают друг за другом!

— Чего же вы хотите от меня? — спросила Раиса в глубоком волнении.

— Я приехала умолять вас от имени мадам Собакиной и вашей тетушки графини Грецки поехать к государю с просьбой о помиловании изгнанников! Получить помилование можете только вы, государь вам не откажет — это невозможно!

Раиса вопросительно глянула на Елену.

— Конечно, поезжай! — сказала та просто.

— Я еду сейчас же! — заявила Раиса, вставая. — Благодарю, княгиня, что вы приехали! Поедемте вместе со мной!

— Как?! Уже ехать? Какая вы необыкновенная женщина: вы едете, не сделав никаких приготовлений!

Раиса жестом показала, что не нуждается в приготовлениях, и оставила посетительницу, чтобы поторопиться с отъездом.

Пока поспешно собирали кое-какие вещи и закладывали дорожную карету, Марсова проводила княгиню в комнату своей подруги и оставила ее там поправить свой туалет, а сама поспешила к Раисе, сидевшей за счетными книгами, приготовляя все к отъезду.

— Как хорошо, что ты едешь! Испроси помилование! Я уверена, что тебе не откажут! Когда получишь помилование, не медля пошли его в Сибирь!

— Я сама поеду, — просто сказала Раиса. — Неужели ты думаешь, что я оставлю их на попечении других? Минуты дороги! А если он болен, если умирает?!

Елена горячо прижала к своей груди сестру, своего друга. Слезы блестели на ее глазах.

— Господь всюду будет с тобой! — проговорила она с чувством глубокой уверенности. — Я иногда думаю, что ты один из Его ангелов!

Вскоре Раиса вошла вся в черном, готовая к далекому путешествию. Она была совершенно спокойна, но бледна. Еще раз она бросалась в неизвестность, и какую страшную неизвестность!..

— Уже? — вскрикнула княгиня, которая спокойно пила чай в гостиной. — А я все же думала, что вам потребуется по крайней мере два дня для приготовлений к поездке!

— Больные не ждут, — ответила Раиса. — Если вы, княгиня, устали, то останьтесь у нас! Моя belle-soeur будет очень счастлива находиться в вашем обществе!

Елена дрожала, боясь, чтобы княгиня не приняла предложения.

Адина взглянула на обеих женщин.

— Нет, — сказала она Раисе, — вы — необыкновенная женщина! Необходимо, чтобы я вернулась с вами: это случай, чтобы поближе сойтись с вами!

Эти слова вызвали невольную улыбку у Елены.

Фаддей уже уселся на козлы рядом с кучером.

— Как?! Ты тоже едешь? — спросила удивленно Раиса, выходя на крыльцо, покрытое едва заметным слоем снега.

Дворецкий молча наклонил седую голову с немой мольбой во взоре.

— Но мы поедем очень далеко! Никто не знает куда! В твои годы! Подумал ли ты?

— Барыня! — произнес старик голосом, в котором дрожали слезы. — Оставьте меня жить и умереть на службе у барина!

Раиса ничего не ответила, но старик понял, что его просьба принята.

Последний взгляд, последняя улыбка Елене и ее сыну, и карета двинулась.

Раиса оглянулась на дом, который покидала. «В неизвестность!» — подумала она, сдерживая вздох.

Болтовня Адины была очень занимательна и полезна для Раисы: из нее она узнала много интересного о знати Петербурга, о костюмах дам и умении управлять мужьями… Все эти сведения не были нужны Раисе, но забавляли ее, и все же, несмотря на легкую, беспрерывную болтовню княгини, Раиса находила путешествие длинным. И когда на горизонте показались купола церквей столицы, она набожно перекрестилась.

Тотчас же по приезде Раиса отправилась к графине Грецки и на этот раз была принята с распростертыми объятиями.

— Вы женщина, настоящая женщина! — сказала графиня этой племяннице, которую выбрала ей сама судьба. — Вы достойны даже трона! Я горжусь, считая вас в числе своих! И если теперь мой племянник будет вести себя в отношения вас не так, как подобает, то двери моего дома будут закрыты для него!

Аудиенция у государя была получена очень скоро: достойное поведение Раисы за это время и ее испытания заслуживали вознаграждения, и оно последовало: возвращение ее мужа.

«Странная фантазия!» — говорили одни. «Лицемерие!» — думали другие.

Во дворце так не судили: там сказали просто, что Раиса имеет доброе сердце и любит делать добро.

Но никто не подумал, что она могла любить своего мужа…

Помилование было получено, требовалось еще позволение отвезти его самой.