Гарри Табачник - Последние хозяева Кремля

Но это вызывает тревогу Кириленко, которого уже давно считали преемником Брежнева. Даже если он в душе был против вооруженного вмешательства в дела Польши, уже одно то, что это укрепляло позиции соперника, заставило его выступить за интервенцию, поскольку, как мы уже знаем, „в процессе принятия решений выгоды той или иной политической линии для Политбюро имеют меньшее значение по сравнению с ее положительными или отрицательными последствиями”.

В ЦК, борясь друг с другом, искали союзников и на Лубянке, и на Фрунзенской набережной. И тут выяснилось, что у Черненко союзников нет ни там, ни тут. Не имея сил помешать, он наблюдает, как происходит объединение сил военных с ведомством Андропова. Он мог предположить, что армия, всегда враждующая с КГБ, пошла на союз с Андроповым только для того, чтобы поддержать Кириленко. Для любого другого сложившаяся таким образом на шахматной доске борьбы за власть комбинация была бы роковой. Но не для столь искушенного партаппаратчика, как Черненко. Он пускает в ход самое мощное свое оружие, перед которым в СССР не может устоять ни один чиновник, какой бы силой он ни обладал — картотеку ЦК, где хранятся личные дела каждого члена номенклатуры. С хитростью сибирского волка и с упорством крота Черненко начинает действовать. Следуя старому партийному правилу он не атакует противника впрямую.

В начале декабря командующий группой советских войск в Германии генерал армии Е. Ф. Ивановский получает приказ оставить свой пост, переехать в Минск и принять командование Белорусским военным округом.

Происходят неожиданные перемещения крупных военачальников. Заменяются шесть командующих военными округами и группами войск, четыре начальника политуправлений и еще три генерала, занимавшие важные посты в командовании сухопутными войсками. Каждое из этих перемещений в отдельности подобно бою местного значения. Лишь соединив их вместе, можно определить направление главного удара. На карте Черненко оно нацелено на многоэтажное темно-серое здание, вытянувшееся вдоль Фрунзенской набережной Москва-реки, где располагается командование сухопутными силами советской армии. Здесь главный центр тех, кто в армии выступает за военное решение польской проблемы.

17 ноября „Правда” вдруг публикует статью о гражданской войне, где есть такие многозначительные строки: „Разногласия между главнокомандующим и командующими фронтами были разрешены путем принятия решения о мобилизации и срочными мерами по укреплению армии”. Намек был достаточно прозрачным. О том, что пост главкома занимает Брежнев, советская печать уже писала, а то, что прилежащие к зоне боевых действий округи превращаются в случае войны во фронты, было ясно каждому. Также было ясно, что предстоящей зоной боевых действий может быть только Польша.

Затем в „Красной звезде” появилась статья генерала армии Лелюшенко. В ней речь шла о том, о чем в течение долгого времени старались не упоминать, — о советско-польской войне. Те, кто писал статью за восьмидесятилетнего генерала, явно стремились провести параллель между кампаниями прошлого и настоящего, они напоминают слова Ленина о том, что война с Польшей была „нам навязана”. Тем самым хотят подчеркнуть, что то, что было справедливо в прошлом, может оказаться таким же по отношению к современным событиям.

Конечно, не упоминали о том, о чем хорошо помнили в Польше, - о чуде на Висле.

В том самом Бельведерском дворце, где заседало польское правительство, шесть десятилетий назад провел бессонную ночь Йозеф Пилсудский. Сидя над картами, он мучительно искал выхода из, казалось бы, безвыходного положения. И нашел! Удар, который он нанес 16 августа 1920 года, вбив клин между войсками Тухачевского и Егорова, привел к полному поражению Красной Армии.

Прорыв в Европу не состоялся. Мир, подписанный в Риге, дал Польше границы более благоприятные, чем до начала войны.

Черненко делает все, чтобы провести в жизнь план Брежнева: порядок в Польше следует навести польскими руками. Это противоречит интересам Андропова, хотя по логике вещей именно такое решение должно было его устраивать, поскольку введение в политическую игру армии имело свои плюсы и минусы. Успех армии в Польше повышал ее роль при решении вопроса о наследнике Брежнева. У Андропова не было никаких гарантий, что, добившись своего, Кириленко и военные не забудут о нем. В случае же неудачи влияние армии в борьбе за наследство генсека падало, и это делало позицию Черненко выигрышной.