Гарри Табачник - Последние хозяева Кремля

Он затянулся сигаретой и отвернулся от сидящего напротив Алиева.

— Как я вижу — вы сторонник жесткого курса, — наконец произнес Брежнев, глядя на Алиева.

— В этом случае трудно действовать иначе, Леонид Ильич, — стараясь успокоить генсека и придавая своему голосу как можно более подобострастное выражение, сказал Алиев.

— Что Вы предлагаете? — спросил Брежнев.

— Надо сменить все руководство республики, — ответил Алиев.

— А кого же на место Ахундова?

Алиев ждал этого вопроса, стараясь ничем не выдать себя, он как можно спокойнее произнес:

— Того, кто себя ничем не скомпрометировал.

Брежнев удивленно вскинул свои знаменитые брови. Дескать откуда в республике могут быть такие люди? Угадывая его мысли, Алиев докончил фразу:

— Кого-нибудь из КГБ.

Брежнев обменялся взглядом с секретарем ЦК по кадрам Капитоновым и сообщил Алиеву то, что уже было заранее решено. Ему быть первым секретарем. *

Быть может, Брежнев уступил так легко потому, что был занят отражением атаки, предпринятой против него почти в то же время Сусловым, намеревавшимся овладеть креслом генсека. Ведь передача этого поста Брежневу в октябре 1964 года была решением компромиссным. В тот раз „серому кардиналу” пришлось уступить, но своей ролью он не удовольствовался и спустя пять лет выступает против Брежнева. Вместе с Мазуровым и Шелепиным он готовит критикующее экономическую политику Брежнева письмо и требует обсуждения его на предстоящем весной 1969 года пленуме ЦК. Когда большинство Политбюро отвергает это требование, предчувствуя поражение, Суслов покидает своих союзников и с тех пор становится лояльным сторонником генсека, влияние которого все время растет. Пожалуй, с того времени он и становится подлинным „серым кардиналом”. Не в интересах занятого борьбой с Сусловым генсека было наживать себе еще одного опасного врага в лице шефа КГБ. Он уступает ему, не понимая, что эта уступка и есть первый шаг, ведущий к его окончательному поражению. Так, всего через два года после того, как мало кому известный полковник Гейдар Али Реза Оглы Алиев стал генералом и председателем азербайджанского КГБ, он переезжает в кабинет первого секретаря ЦК компартии республики.

Начинает он с самого простого. Он сменяет все руководство республики. Приходят новые кадры. Главным образом, из КГБ. Бывший свидетелем того, что тогда произошло, И. Земцов пишет: „Из госбезопасности на партийную и советскую работу Алиевым было двинуто 1983 сотрудника КГБ! Произошел по сути дела полицейский переворот. Власть в республике оказалась в руках тайной полиции”. Но как и потом, когда такой переворот будет произведен во всесоюзном масштабе, полицейские партийную личину не отбрасывают. Они просто заменяют партийный аппарат своим. В Азербайджане ими практически создается новая партия. В этом они точно следуют сталинскому примеру. Он тоже громил партию, создавая вместо старой свою. Название оставалось тем же, терминология — той же, а люди были иными. По крайней мере так казалось вначале. Проходит немало времени, и секретарь Бакинского горкома партии констатирует: „Новое руководство хочет того же, что и прежнее, но только сразу”.

Да и не могло быть иначе. Тоталитарный режим не терпит никаких законов, даже своих собственных. Они ему мешают. Существование законов ставит предел тоталитарности. Поэтому закон используется только тогда, когда это в интересах режима. Разумно то, что нам полезно, - такова формула коммунистической власти. А это неизбежно ведет к произволу. Поэтому коррупция — постоянный спутник советского режима.

Алиеву казалось, или он делал вид, что он может победить ее путем постоянной чистки.Он выгоняет из партии, предает суду тех, кого сам недавно выставлял за образец.

Борясь с коррупцией, но по ходу дела освобождаясь и от соперников и противников, обвиняя их в коррупции, Алиев как бы проводил для Андропова генеральную репетицию того, что тот сам намерен был позднее осуществить во всесоюзном масштабе. В Москву поступают сведения о том, что Алиев обнаружил ложность всех данных о достижениях промышленности и сельского хозяйства республики. И это после того, как из года в год сообщалось о росте и процветании! В Кремле это вызвало панику. Там даже боялись подумать, что кроется за алиевскими разоблачениями. Ведь если это происходит в Азербайджане, то кто может поручиться за другие республики?

Поначалу Алиеву действительно удалось добиться какого-то сдвига. Конечно, до тех цифр, которые посылались для успокоения Брежнева в Москву, было еще далеко. Уже одно то, что он сам вынужден был фальсифицировать сведения о показателях республики, доказывало тщетность его усилий.