Франсиско Эррера Луке - Луна доктора Фауста

Из-за дождей и болезней Спира вместо двух недель пробыл в Акаригуа месяц. К середине августа дела пошли совсем скверно: люди мерли как мухи. Губернатор пригласил в свою хижину Гуттена и Гольденфингена и держал с ними совет. Дождь, зарядивший с утра, немного стих. Из-под ближайшего навеса доносился сухой свистящий кашель.

В горах глухо раскатился грохот. Гольденфинген осенил себя крестным знамением.

– Никогда мне не доводилось еще видеть такого ливня. Как вы полагаете, ваша милость, нет ли тут злого умысла какой-нибудь ведьмы?

Спира, стремительно обернувшись, впился в него глазами.

– Что за чушь! – уверенно ответил он. – Откуда тут взяться ведьмам? В экспедиции нет ни одной женщины.

– А если на нас навела порчу индеанка из окрестных селений? В Коро мне рассказывали, что среди них есть искусные в волшбе.

– Ведьм-индеанок не бывает. Чтобы сделаться ведьмой и обрести магическую силу, надо продать душу дьяволу. Как может продать душу тот, у кого ее нет?

– Однако…– начал было возражать Гольденфинген, но Спира, не став его слушать, в смятении и ярости вылетел наружу. Толстяк с глубокой печалью проговорил: – До чего же легко стал поддаваться гневливости наш капитан-генерал. Не могу постичь: еще несколько лет назад – хлебом не корми, а дай ему порассуждать о ведьмах и ведовстве, а теперь точно зарекся. Вот уже во второй раз он меня обрывает, и притом весьма грубо. Речь у нас шла о моей несчастной Берте…

– Гольденфинген! – окликнул его Спира, появляясь на пороге.

– Слушаю, сударь!

– Я решил выступать завтра же поутру.

Тут вмешался Гуттен:

– В строю осталось не больше трех сотен человек, от лихорадки двести ослабели так, что головы не могут поднять, а из восьмидесяти кавалеристов едва ли половина способна держаться в седле.

– Этого вполне достаточно, чтобы двигаться вперед, – не терпящим возражений тоном отрезал Спира. – Дожди скоро кончатся.

– Но что же мы станем делать с двумястами больных?

– Они останутся здесь, а выздоровев, догонят нас. Нельзя терять времени. За перевалом нас ожидают несметные богатства. Решено: на рассвете выступаем.

– Как прикажете, ваша милость, – ответил Гольденфинген. – Пойду распоряжусь…

– Постойте-ка, Андреас, я совсем забыл… Вам и Санчо де Мурге придется остаться здесь: я оставляю больных на ваше попечение.

Лицо Гольденфингена помертвело.

– У вас будет недурное общество в лице сеньоров Вильегаса и Барриоса, – почти ласково сказал Спира. – Они не могут последовать за нами, несмотря на то что его преосвященство вышколил их на славу.

Под проливным дождем Спира и Гуттен в сопровождении сотни пехотинцев и тридцати верховых двигались к югу, не теряя из виду горы.

– Какое сегодня число? – спросил Спира.

– Восемнадцатое августа 1535 года.

– Ровно три месяца, как мы вышли из Коро. По моим подсчетам, пройдено больше ста лиг. Если бы не дожди…

А дожди продолжали лить, и иногда с небес низвергался такой поток воды, что лошади упирались и не хотели идти.

– Просто какой-то водопад, – говорил Мурсия де Рондон. – Чудовищный водопад, который собрался, видно, смыть нас с этой грешной земли к себе в утробу.

Целую неделю шли они под сплошной стеной воды, непрерывно хлеставшей сверху, пока путь им не преградила вздувшаяся, ревущая река.

– Подойдем к горе и там отыщем брод, – сказал Эстебан Мартин.

Брод нашелся только на пятый день. Спира собирался спуститься в долину.

– Не советую, ваша милость, – сказал ему Эстебан Мартин. – Нам придется переправляться через реки – их не меньше двадцати, и все они такие же бурные, как и та, которую мы только что одолели. Лучше идти прежним путем. Поглядите, вся долина затоплена. Это уже не «море трав», как выразился Мурсия де Рондон, а самое настоящее море, ничем не хуже Саргассова, ибо выглядывающие из воды верхушки трав вполне сойдут за водоросли.

Нависавший над пропастью, вившийся вдоль горного склона карниз был так узок, что лошади едва помещались на нем. В непроглядном молочном тумане слышался рев несущейся воды.

– Это Маспарро, ваша милость, – объяснил Мартин. – Пока не прекратятся дожди, нечего и думать о переправе. Видите, как широко он разлился и какое сильное течение.

Спира, вняв этому доводу, приказал разбить лагерь на отроге – долина была затоплена.

Люди маялись от лихорадки, кашляли и чихали. Человек десять начали бредить: им казалось, что в плоть их вонзаются тысячи невидимых клинков.