Леонтий Раковский - Адмирал Ушаков

Ему вспомнилось их прощанье на пристани в Воронеже, когда он уезжал и матросы пели:

Вот теперь уж действительно прощай! Ушаков глядел куда-то в одну точку. Думал о себе, о прожитом.

Порывистый, холодный ветер бил в лицо, трепал волосы, но денщик Федор все стоял на крыльце, глядя вслед адмиралу. Не послушался, все-таки пошел в бор. Не молоденький – семьдесят третий год, а все не усидит! Особенно когда подымется ветер.

На всю жизнь осталась вера моряка: главное – это ветер!

Вчера было плохо с сердцем – едва отлежался. Но тут же радостно говорил: это к перемене, это к норд-осту.

И как верно сказал: сегодня ветер подул с севера. Погнал хмурые осенние тучи. Покатился волнами по шумному, гулкому бору.

И адмиралу уже не сидится в доме. Пошел на свою любимую горку.

Федор Федорович стоит на верху холма. Хоть и трудно взбираться на эту площадку, но здесь он чувствует себя словно на шканцах флагманского корабля.

Вверху, как мачты, качаются высокие сосны. И где-то одна сухая чуть поскрипывает, точно гнется под свежим ветром бизань.

Сегодня Федор Федорович едва отдышался, взобравшись наверх. Сел на пенек. Тяжело дышит.

Думает все о том же, о чем думал всю жизнь, о чем думает каждый день все эти десять лет, что томится в отставке: о родном, русском флоте.

Ушакова отстранили, забыли. Но русские моряки не забыли его заветов: на флоте остался верный ученик Ушакова – Дмитрий Сенявин. Он с честью продолжал славное русское морское дело.

Знатные завистники отставили и Сенявина.

Ушаков и Сенявин вели русский флот к победе. Бездарности и выскочки ведут его к гибели.

Дошло до того, что адмиралов послали командовать пехотой. Пять лет назад, в Отечественной войне, сухопутный адмирал Чичагов осрамился на весь мир. И не в Средиземном море, не в Черном, не в Балтийском, а на простой, тихой реке Березине.

Стыд и позор!

А Наполеона победил славный Кутузов. Великий ученик великого полководца.

Французы…

Как бил их Ушаков на Ионических островах!

Вспомнил о былой славе и разволновался. Покраснел.

Стало душно. Рванул ворот полушубка. Распахнул на груди старый адмиральский мундир. Сидел, тяжело дыша.

А над головой, не умолкая, шумели сосны, как морской прибой.

Он сидел и видел.

Высоко вздымаются седые гребни волн. Кружевная пена сыплется мелкими брызгами.

Вот, рассекая грудью грозные, черные валы, летят его легкие белокрылые фрегаты. Его бесстрашный авангард.

А за ним идут, шумя парусами, большие, тяжелые, могучие многопушечные корабли.

Скрипят, качаются мачты. Гул ширится и растет. Волны все крепче. Ветер все сильнее. Но всего сильнее – боль.

Нет, он не может больше молчать! Он бросит в лицо этим бездарным графам и маркизам: «Отстранили Ушакова и Сенявина – на их место встанут другие! Не погубите! Русский флот будет жить! Будет!..»

Он кричит и вдруг тихо валится с пенька на мягкий мох.

Над его головой волнами ходит ветер. Как море, шумит вековой бор.

Лицо непобедимого адмирала радостно и спокойно.

Он уснул с глубокой верой в будущее величие своей родины.

Игра в зернь – игра в кости (или зерна).

Опердек – открытая верхняя палуба.

Гондек – нижняя палуба.

Тировать – покрывать смолою, смолить.

Притин – место, где ставится часовой.

Плутонг – отделение.

Ют – кормовая часть верхней палубы.

Ратовище – древко рогатины.

Зейман – моряк.

Пинк – небольшое транспортное судно.

Кабельтов – морская мера длины, равен 185,2 метра.

Гальот – плоскодонное транспортное судно.

Бейдевинд – курс корабля, самый близкий к линии ветра.

Констапель – артиллерийский прапорщик.

Прам – плоскодонное судно, вооруженное пушками.

Бострог – мундир.

Ордер – строй флота в море.

Кара-денгиз – Черное море.

Каффа – Феодосия.

Клавердук – сукно.

Брандвахта – караульное судно на рейде.

Песочные часы (нем.).

Фальшфейер – бумажная трубка, набитая ярко горящим составом, для подачи сигналов ночью.