Семен Скляренко - Владимир

Но это была не смерть. Крепчайшего корня человек, живучий, как отцы его и деды, был Микула-любечанин. Воины княжеской дружины после смерти Святослава взяли недвижные тела Микулы и других раненых, на руках пронесли мимо порогов, а потом на веслах и порой под парусами поплыли вверх по Днепру.

Однажды утром Микула пришел в сознание, оперся на руки, приподнялся, сел.

Он лежал в лодии, которую гнал против течения десяток жилистых рук. Впереди, сзади, со всех сторон, медленно двигалась вверх по воде сотня-другая лодий – все, что осталось от воинства князя Святослава.

– Вот как судил Перун, – вздрагивая на свежем ветру, сказал Микула гребцам. – Кости срослись, кожу затянуло – опять словно бы такой, как был…

Чудной человек Микула! Ему и невдомек было, что стал он совсем не таким, как прежде: волосы сильно поседели, тело и лицо покрылись морщинками, глаза выцвели, багровые шрамы на лбу и вовсе изменили его.

– Ого! – тихо заговорил Микула сам с собою. – Вижу, и щит, и меч мой уцелели, – он прикоснулся к ним рукой, – и дань моя не пропала, – Микула заметил у борта свою котомку с пожитками и семенами гречихи, – все, все цело, была бы только сила в руках и ногах… Домой, домой!… – Он глубоко вдыхал днепровский воздух, упивался запахами трав и цветов.

Так возвращались из далекого похода против ромеев воины князя Святослава. Было их немного: из Киева вышли десятки тысяч – теперь же все уместились на двух сотнях лодий, и многие были искалечены, тяжело ранены.

Вокруг буйствовала весна, на глазах у воинов росли, расцветали травы. Они видели, как на вспаханных землях над Днепром тянулись к солнцу, колосились, цвели, наливались хлеба. Ратники шли под кручами где волоком, а где на веслах, от веси до веси, от города до города, от переволоки на Воинь, от Сакова до Родни, к Зарубу, Ивану, а там мимо Триполя и Витичева направились к Киеву.

Киев!!! Как часто и с какой любовью думали они в походах, в чужих землях о родном стольном городе над Днепром! На поле брани, когда приходилось им стоять лицом к лицу с врагами, в кровавых сечах под Адрианополем, Преславою, Доростолом, когда над головами витала смерть, в длинные бессонные ночи, когда они, окровавленные, израненные, лежали на холодной земле и не знали, что сулит им грядущий день, всегда и повсюду одна и та же мысль об отчизне, о Киеве поддерживала их, придавала им силы и мужества.

И вот за Витичевским поворотом, когда лодии миновали ослепительно желтый остров и выплыли на широкий плес, вдали открылись перед ними зеленовато-синие горы, темные очертания длинной стены на них, золотистые крыши, крутые склоны предградья.

На лодиях все вскочили. Торжественная тишина воцарилась над Днепром – гребцы опустили в воду свои огромные весла, кормчие оставили рули, только вода журчала за бортами да где-то глухо ударила, упав в воду, подмытая течением глыба земли.

– Люди! Киев! – зазвучало внезапно с одной лодии, с другой, третьей…

И нечего греха таить, у многих из этих бывалых воинов, которые никогда ни перед чем на свете не дрогнули и не отступили, сильнее забились сердца, предательская влага выступила на глазах – о, родная земля, как сладка ты еси!

А гребцы уже взмахивали веслами, кормчие направляли теперь лодии прямо на горы, онемевшие руки наливались силой, мускулы напрягались, лодии выровнялись, собрались в ключи и так полетели вперед, что радуги брызг заискрились над ними, вода закипела за кормами.

До Киева уже давно, еще ранней весной, долетела весть, что воины князя Святослава плывут домой по Днепру. Но эта весть была не радостной. Когда пять лет тому назад Киев провожал воинов в далекий поход, их было тогда на пятистах лодиях двадцать тысяч, да сухопутно шли через земли тиверцев да уличей еще тридцать тысяч. Теперь все они плывут на лодиях – сколько же лодий вырвалось из черной пасти Русского моря, сколько воинов – отцов, сыновей, братьев – несут те лодии на себе?!

В Киеве поджидали, с рассвета до ночи глядели на низовья Днепра: не видно ли там знакомых ветрил, не возвращаются ли воины из похода?

И в то время как воины князя Святослава со стороны Витичева смотрели на Киев, там с холмов сразу увидели лодии, повсюду понеслась весть, что лодии плывут, что воины возвращаются домой.

Множество людей кинулось к Почайне, тут были горяне, ремесленники и кузнецы из предградья, купцы, смерды и убогие люди с Подола. Когда лодии стали приближаться к Киеву, Боричевым взвозом с Горы сошел окруженный воеводами и боярами киевский стольный князь Ярополк.