Элоиз Мак-Гроу - Дочь солнца. Хатшепсут

Все Фивы немедленно пожелали посмотреть обряд. Утром великого дня задолго до восхода солнца освещённое тонким полумесяцем пространство у подножия скал, которому предстояло подвергнуться разметке, было окружено людьми; вся городская дорога была черна от продолжавших подходить толп. Последние прибывшие под ропот окружающих протискивались на удобные места, вытягивали шеи, подпрыгивали, выглядывая из-за голов; самые удачливые пробивались в первые ряды и могли наблюдать всю тщательную подготовку к действу. Кроме выложенных кирпичом котлованов фундамента, образовывавших план храма, на не заполненном людьми пространстве находились столы, заваленные осенними плодами; были привязаны жертвенные волы, которые жалобно мычали, предчувствуя свою, смерть под ножом жреца; высились кучи зелёных гроздьев персей [133] ...зелёные гроздья персей — плоды одноимённого фруктового дерева, считавшегося в Древнем Египте и Персии священным. , груды кувшинчиков с мазями, коробки, полные памятных скарабеев [134] Скарабей — маленькое скульптурное изображение священного жука-навозника. , которых в надлежащий момент предстояло горстями швырять в ямы, и глиняные кувшины с надписью: «Дочь Ра Хатшепсут сделала этот памятник для своего отца Амона во время натяжки бечевы для храма Амона, чуда из чудес» [135] «Дочь Ра Хатшепсут...» — Цит. по: Жак К. Египет великих фараонов. История и легенда./ Пер. с фр. — М.; Наука, 1992. - С. 139. . Около бассейнов стояли клетки с гусями и утками — их должны были выпустить в тот момент, когда Прекрасный Бог собственноручно швырнёт дротик, а потом приступит к нарезке папируса на куски, пригодные для изготовления бумаги, чтобы провозгласить бассейны и землю посвящёнными её отцу Амону.

И они смогут увидеть все — они даже смогут рассмотреть лицо Сиятельной Ма-ке-Ра. Вытягивая шеи, они оборачивались в сторону дворца.

Царская процессия, находившаяся вне поля зрения среди опустевших лавчонок Города Мёртвых, десять минут назад прибыла к месту остановки: согласно детально разработанному плану, барка бога должна была появиться здесь в то же время. На всём протяжении царской процессии рабы опустили опахала, носильщики поставили носилки наземь, сановники вышли из них и принялись рассматривать пустынную улицу.

В передних носилках сидела напряжённая и взволнованная Хатшепсут. Сенмут, шедший на почётном месте рядом с носилками, наклонился, пытаясь её успокоить.

— Возлюбленная моя, в этом нет никаких предзнаменований. Молю тебя, успокойся. Мы явились сюда немного раньше, вот и всё. Хапусенеб приглядит за всем, бог прибудет вовремя... Разве он когда-нибудь подводил тебя? Всё будет хорошо, не волнуйся...

— Это происки Тота, — жёстко прервала его Хатшепсут. — Я знала, знала это! Целый месяц, а то и больше он досаждал моим министрам, им пришлось окружить себя стражей, иначе они просто не в состоянии были выполнять свои обычные обязанности — однако я думала, что он хотя бы будет вести себя прилично и не станет появляться у меня на пути! Но вчера — вчера, накануне обряда, поздним вечером — он посмел ворваться в Царские Покои, словно имел на это право, и потребовал увидеться со мной!

— Я просил тебя никогда не говорить с ним.

— Я не смогла избежать этого! Он... — Хатшепсут осеклась, а затем продолжала уже менее пронзительным голосом: — Сенмут, я слишком милосердна, чтобы отказать ему в просьбе. Понимаю, я допускаю очень много ошибок в отношениях с ним и всегда допускала. Даже сегодня, когда я закладываю свой собственный храм, я брошу в ямы несколько скарабеев, на которых будет написано его имя, чтобы он мог разделить со мной покровительство богов. И чем же он вознаграждает меня? Творит злобные заклинания, призывает плохие предзнаменования...

— Мой лотос, нет никаких предзнаменований, кроме хороших. Эго всего-навсего небольшая задержка. — Сенмут бросил через плечо нетерпеливый взгляд, чтобы убедиться, что улица всё ещё пуста.

— Хорошие! — яростно повторила Хатшепсут. — Значит, ты называешь болезнь Нефер хорошим предзнаменованием? Даже необходимость видеться с Тотом выводит её из равновесия. Ничего удивительного! Это и меня выводит из равновесия...

Сенмут с любопытством посмотрел на неё.

— Что же он говорил, когда ворвался, требуя разговора с тобой?

— Ничего, — прошептала царица. — Вообще ничего. Похоже, что он был не в силах говорить, оказавшись лицом к лицу со мной. Он приоткрыл рот, как будто хотел заговорить, но молчал. Он просто смотрел на меня... Сенмут, мне не нравится, как он смотрит на меня! А потом отвернулся и ушёл...