Сергей Омбыш-Кузнецов - Повесть о партизане Громове

— Коня! — потребовал Громов.

Ординарец подвёл засёдланную лошадь, Игнат Владимирович вскочил в седло и не мог сразу попасть ногой в стремя. Со злостью рванул удила и помчался к позициям, занимаемым эскадроном Зотова. Поравнявшись с партизанами, отдал команду:

— Бейте по окнам депо, я поеду на водокачку! Назад буду возвращаться — сигнал подам.

Партизаны попытались его отговорить:

— Не езди, комкор, убьют. Лучше мы ещё раз попытаемся.

— Ничего, проскочу. У меня конь добрый, — проговорил Громов и рванул повод. Конь сразу же вынес его далеко вперёд.

Партизаны сосредоточили огонь по окнам депо. Громов перемахнул открытое место и скрылся у водокачки.

В котельной Игнат Владимирович нашёл человека в замасленной спецовке.

— Ты кто будешь? — спросил он его.

Человек минуту рассматривал Громова и, видимо, решив, что он для него не опасен, ответил:

— Здешний механик.

— А я командир партизанского отряда. Водокачку надо вывести из строя. Поможешь?

Механик едва заметно улыбнулся.

— Мы уже всё предусмотрели. Ни один эшелон беляки не смогут вывести со станции. Воды нет. Подождите минутку… — Механик сходил куда-то и принёс мешок с грузом. — Вот, возьмите: здесь золотники и другие части, без которых машины не будут работать. Мы ещё утром их сняли, как заслышали, что партизаны на Рубцовку идут.

Громов порывисто шагнул к механику и, пожимая ему испачканную мазутом руку, сказал:

— Спасибо, товарищ!

Игнат Владимирович привязал мешок с частями к седлу, под прикрытием партизанского огня благополучно вернулся назад.

В это время мимо партизанских позиций ехал куда-то в ходке комиссар Романов. Рядом сидела женщина. Их "сопровождала рота "спасения революции".

Партизаны после занятия железнодорожной станции.

Громов с адъютантом подскакали к Романову. Комкор раздражённо выругался:

— Для охраны шлюх, комиссар, достаточно и одного человека. Выбирай любого, остальные со мною станцию брать будут.

Романов попытался возражать, но Громов не стал его слушать, скомандовал:

— Рота, за мной! — И вздыбил коня.

Никто не последовал за ним.

— Предупреждаю, — выкрикнул Громов, — за неисполнение приказа предам военно-полевому суду. Адъютант, передай командиру полка Голикову: обезоружить роту спасения.

Романов, ругаясь, оставил с собой четырёх человек, с остальными Громов двинулся в сторону депо. К ним присоединились другие партизаны.

К утру взаимодействием всех полков Рубцовка была очищена от белых.

Громов, организовав отправку с рубцовских складов захваченных у белых трофеев, возвращался в ставку. Недалеко от неё он встретил Макса Ламберга. Тот был взволнован.

— Товарищ Громов, мне надо несколько вам говорить, — обратился он к Игнату Владимировичу.

— Говори, друг, говори. Я слушаю. — Громов соскочил с седла и подошёл к Ламбергу.

— Я был в штаб. Ой, что там Романов делал. Ругался с Главком, кричит: зачем с Громов объединялся. Громов всех наших партизан побьёт. Надо арестовать Громова, а нет — сами партизаны его будут стрелять.

— Спасибо, Макс, — проговорил Громов. — Я учту это. А ты на всякий случай пошли ко мне для связи двух партизан и с ротой промаршируй несколько раз мимо Ставки. Понял?

— Понял.

Игнат Владимирович, стараясь успокоиться, пошёл пешком к Ставке. В помещении были лишь Мамонтов и Романов. Мамонтов что-то вычерчивал на листе пожелтевшей бумаги, Романов, поддерживая голову руками, полудремал за столом.

Громов хлопнул его по плечу, спросил:

— Ну что, комиссар армии, немного не доспали?

Романов вскинул голову, метнул сердитый взгляд на Громова и раздражённо бросил Мамонтову:

— Ты, Ефим Мефодьевич, расскажи своему комкору, как вести себя надо.

Мамонтов хитро улыбнулся, ответил:

— Ты — комиссар, вот и расскажи, а я послушаю.

— Хорошо, я скажу, — зло бросил Романов и встал из-за стола. — Хотя ты, товарищ Громов, и являешься комкором, но кто тебе дал право бить наших партизан и отбирать отвоёванное у буржуев добро? Партизаны бунтуют, требуют тебя расстрелять. И они правы, правы! Я их поддерживаю…

— О каких партизанах ты речь ведёшь? — перебил его Громов.

— Не знаешь, да? — прохрипел Романов. — Всё знаешь, только притворяешься. Валенком партизана бил, это помнишь?

— Это помню, — спокойно ответил Громов. — А ты что же, хотел, чтоб я награду ему выдал за подобные дела, — и вдруг рассердился: — Ты, комиссар, потворствуешь мародёрам, вместо того, чтобы вести с ними борьбу. Армию разлагаешь…