Лейла Элораби Салем - Григорий Отрепьев

– Так чего же ты желаешь? Может быть, я помогу тебе, – проговорил Михаил Романов, пораженный красноречием юноши.

– Боярин, хочу я стать воином, носиться с мечом в руке по полю на вороном коне, хочу разить врагов наших, слышать победоносный клич, врываться на скаку в гущу боя. Вот чего хочу я! Вот к чему тянется душа моя!

Юрий вспотел, жила на его высоком лбу вздулась от напряжения. Он со всей силой сжал подлокотник кресла, будто боясь упась с него. Боярин выслушал его, не перебивая, и когда тот закончил изливать душу, стукнул кулаком по столу и радостно воскликнул:

– Хорошо! Будешь служить мне.

Юрий встал и низко склонился в поклоне. Наконец-то, думал он, все переменится к лучшему.

С тех пор начал он военную службу у Романова. К тому же выяснилось, что молодой человек не только умен, но и силен. Юрий не был из тех, кто тратил всю силу на грамоту, со временем иссушаясь физически. Юноша был крепкий и выносливый. Быстро научился владеть хоть и не так хорошо, но все же, мечом. Полюбилась ему и езда верхом, когда он объезжал диких коней, к которым боялись подходить остальные.

Каждое утро молодой человек начинал с разминки, потом шел завтракать. Аппетит у него был отменный! За раз он съедал по две порции, после чего шел тренироваться дальше. Остальные слуги и служивые Михаила Романова не любили выскочку как они называли Отрепьева. Каков удалец, поговаривали они, еще молоко на губах не обсохло, а он уже на равне с ветеранами тягается. Юрий старался не замечать слухи и сплетни, которые витали вокруг его имени. По натуре он был тихим и замкнутым, чаще хмурым и грустным. Стараясь держаться в отдалении от остальной челяди, молодой человек замыкался в себе, время от времени грезя о лучшей доли.

И так могло продолжаться еще долгое время, если бы царь Борис Годунов не решился на решительные действия против Романовых. Романовы были у него как кость в горле, которую нужно либо вынуть либо проглотить. Царь снарядил полк и пошел штурмом на дом Романовых.

В то время Отрепьев Юрий уже жил в Москве на подворье Романовых на Варварке. Там-то и произошло сражение царя против бояр. Вся челядь Романовых храбро защищали своего господина, но силы были не равны. Это событие произошло в 1600 году. Тогда Юрию исполнилось девятнадцать лет. Храбрый молодой человек сражался вместе с остальными за жизнь Романовых, но царские стрельцы все же ворвались в дом бояр, истребляя всех, кто попадался им на пути. Было решено, что холопы и прочие служивые люди Романовых должны вместе со своими хозяевами подвергнуться смертной казни как бунтовщики против царя.

Спасаясь от летящих со всех сторон пуль и стрел, Юрий бежал из комнаты в комнату, стараясь найти выход. Наконец, добравшись до потайной двери, молодой человек приналег на нее и она со скрипом отворилась. «Господи, помоги мне», – тихо шептал Юрий, пробираясь потайным ходом прочь от дома Романовых. Наконец, юноша добрался до выхода. Отворив тайник, он выбрался на ружу, тяжело дыша. Ноги подкашивались, голова кружилась. Свежий воздух соснового леса дыхнул в ноздри. Юрий чихнул и протер глаза.

Теперь он был в безопасности, стоя один среди темного леса. Над головой качались ветви сосен, где-то невдалеке ухала сова. Было страшно. Дрожа от холода, молодой человек неуверенно ступал по земле, не имея понятия, куда идти теперь. Возвращаться в Москву никак нельзя, ибо там его ждет виселица, идти в отчий дом в Галич тоже не хотелось. Нужно начинать все сначала.

Мысли одна за другой рождались в голове, а ноги брели по хоженным и нехоженным тропам мимо селений и постоялых дворов.

Однажды поздно вечером, когда на небе появилась луна, в дом, где жила Варвара с Василием кто-то тихо постучал в окно. Женщина поначалу подумала, будто это ветви скребутся о стекло, но стук, только более настойчивый, повторился. Женщина, боязливо вглядываясь во тьму, громко крикнула:

– Эй, кто там?

– Матушка, это я, – раздался знакомый голос.

У Варвары на глазах выступили слезы. Прижав ладони к сердцу, она распахнула дверь и ринулась к Юрию, который стоял под проливным дождем, кутаясь в выцветивший, в нескольких местах порваный плащ. На голову был накинут большой капюшон. Женщина с криком радости прижала старшего сына к себе и, целуя его лицо, промолвила:

– Сыночек мой, мой родной, солнышко мое ненаглядное! Ты ли это?

– Я, матушка, я, – ответил он, смахивая слезы.

– Ты весь замерз. Проходи в дом, сейчас согреешься, мой родной, – Варвара заботливо сняла плащ с плеч сына и усадила его за стол.