Андрей Серба - Мечом раздвину рубежи

– Никто, господин, просто Божий человек,– последовал тихий ответ.– Остался на всем белом свете один и доживаю рек в брошенной смолокурне. Когда-то и у меня был дом, семья, радость, надежды. Да все в мгновение ока смели камни, что хлынули однажды с горы на селение. А кому нужен больной старик, который не может ни построить себе дом, ни возделать землю кмету? Потому и вынужден жить в старых заброшенных развалинах.

– Не завидую твоей доле, старик,– сочувственно сказал Иоанн.– Однако Небо вняло твоим молитвам и послало нас. Если проявишь сегодня хоть немного мудрости, то до конца дней твоих забудешь о нищете. Ответь, ты хорошо знаешь эти места?

– Гора и ее окрестности стали для меня родным домом. Мне было бы стыдно не знать свой дом.

– Куда можно спуститься с этой горы?

– На горе четыре ведущие вниз дороги. Куда тебе надобно, господин?

– Четыре? – повторил Иоанн, переглядываясь с Фулнером.– Мои воины обнаружили всего три. Какую они упустили? Впрочем, назови все доступные для спуска места.

– Прежде всего дорога, по которой вы поднялись на гору. Затем две тропы, что сбегают в сторону моря. И наконец, старая, чудом сохранившаяся козья тропа, по которой пастухи, когда еще существовало мое селение, гоняли скот на зимние пастбища.

Иоанн перевел взгляд на Фулнера:

– В скольких местах славяне громоздят завалы и копают рвы, преграждая нам путь с горы?

– В трех. На дороге и двух тропах, ведущих к морю. Видимо, они тоже не обнаружили козью тропу, о которой сообщил старик. Но вдруг от старости он что-либо путает? – Викинг метнул на болгарина подозрительный взгляд.

– Я говорю правду,– сказал старик, внимательно прислушивавшийся к разговору Иоанна с Фулнером.– Просто козья тропа никому давно не нужна и о ней все забыли. За истекший срок она заросла подлеском, скрылась под травой и осыпями камней. Как могут сыскать ее русы, чужие в этих местах, или дружинники покойного кмета Младана, прибывшие сюда с противоположной стороны перевала? Это воины, а не пастухи. Им больше знакомы дороги в далеких заморских краях, нежели тропы в родных горах.

– Однако среди болгарских воинов могут быть уроженцы здешних мест. Неужели козья тропа не известна даже им, пусть не пастухам, но наверняка заядлым охотникам? – не отставал.от болгарина Фулнер.

– Откуда им знать о ней? – пожал плечами старик.– С тех пор как исчезло мое селение, на горе редко кто бывает, а окрестные места из-за частых камнепадов слывут проклятыми Богом. Так что о тропе помню я один, постоянно живущий здесь. Да и то страшусь без крайней нужды ходить по ней, настолько это опасно.

Иоанн поднялся с камня, на котором сидел, вплотную приблизился к болгарину.

– Старик, вначале по козьей тропе ты скрытно выведешь моих воинов с горы, затем поможешь нам достичь побережья. За это получишь сто золотых монет. Их с лихвой хватит тебе на новый дом и безбедную жизнь. Согласен?

Болгарин нахмурил брови. Насколько мог, расправил плечи, подал грудь вперед.

– Что будет, если я скажу – нет? – Голос старика звучал по-прежнему тихо, однако в тоне явно чувствовался вызов.

– Тогда немедленно умрешь, а мы найдем тропу сами и выберемся отсюда без твоей помощи,– спокойно ответил стратиг.– Как видишь, тебе уже ничем не помешать нам, равно как ты лишен возможности сослужить добрую службу русам и соотечественникам. Поэтому думай о себе. Итак, выбирай: смерть на месте или жизнь и богатство.

Болгарин опустил голову, его губы беззвучно шевелились, словно он разговаривал сам с собой.

– В таких случаях не выбирают,– наконец обреченно сказал он.– Я согласен. Однако по тропе не пройти с лошадьми, твоим воинам придется оставить их на горе.

– Нам все равно пришлось бы расстаться с ними,– проговорил Иоанн.– Толку от них вне дорог мало, а выдать нас на козьей тропе топотом или ржаньем им ничего не стоит. Старик, мы выступаем в путь сейчас же. Ты пойдешь первым, и помни, что твоя жизнь и смерть всецело в наших руках…

На второй день пути после бегства с Зеленой горы на одном из привалов Фулнер отозвал в сторону старшего из ак-ритов. Указал ему место рядом с собой на брошенном в траву плаще.

– От спафария слышал, что ты родился в горах,– начал викинг, пристально глядя на собеседника.– Это так?

– Да. Моя родина – Корсика. Ее горы почти такие же, как эти. Как давно я там не был,– с тоской сказал акрит.

– Я тоже родился и вырос в горах, только на севере,– торопливо заговорил Фулнер, отвлекая собеседника от ненужных воспоминаний.– Они совсем иные, нежели в Болгарии либо на Корсике. Однако во всех горах, что подступают к морю, есть много общего. Ответь, куда на твоей родине ведут все прибрежные тропы, где бы они ни брали начало и сколь длинны или коротки ни были?