Андрей Серба - Мечом раздвину рубежи

Фулнер в раздумье потер подбородок.

– Нет, спафарий, русы в ладьях прибыли совсем не для охраны воеводы. Подумай, разве могли бы они хоть чем-нибудь помочь своему посланцу, сошедшему на берег и скрывшемуся в твоем шатре? Нет, не могли, поэтому они приплыли совершенно с другой целью. Точно так, как сам воевода Бразд. Русы явились обмануть тебя, спафарий, и сделали это без труда.

Василию недоело слушать рассуждения бывшего викинга, тем более не совсем для него приятные, и он грубо оборвал Фулнера:

– Раб, я прискакал сюда не разговаривать. Показывай, что хотел, и поживей. И не завидую тебе, если я потерял столько времени из-за каких-то пустяков.

Фулнер соскочил с коня, положил на землю копье и щит.

– Спафарий, ты запомнил место, где ночью стояли русские ладьи? – поинтересовался он.

– Да.

– Когда я окажусь там, пусть мне крикнут.

Не оглядываясь, Фулнер быстрым шагом спустился с пригорка, вошел в море, стал удаляться от берега. Вот вода ему по колени, по пояс, по грудь. Он отошел от берега уже на добрые две сотни шагов, а вода доходила ему всего до шеи. И тут до его слуха донесся громкий крик с пригорка:

– Варяг, стой! Ты на том месте!

Остановившись, Фулнер развернулся к берегу боком и двинулся теперь не в глубину моря, а вдоль песчаной отмели, как стояли минувшей ночью русские ладьи. Пройдя изрядное расстояние, он вышел из воды и возвратился к пригорку.

– Что это значит? – спросил Василий.

– Пока ничего,– невозмутимо ответил Фулнер, поднимая копье и щит.– Но сейчас ты увидишь и поймешь все.

Он вскочил в седло, направил коня по кромке берега к недалекому остроконечному мысу, глубоко вдавшемуся в море. Сразу за мысом Фулнер спрыгнул на землю, протянул руку Василию:

– Оставь коня, спафарий. Полсотни шагов, и у тебя не будет ко мне ни единого вопроса.

Вдвоем с Василием Фулнер обогнул подножие мыса, двинулся по его береговой черте. В одном месте мыс разрезала надвое широкая, глубиной в полтора человеческих роста промоина, уходившая одним концом в море, другим в горы. Дно промоины густо поросло сочной ярко-зеленой травой, под ногами чавкала грязь. Видимо, здесь во время таяния снегов и больших дождей сбегал с гор в море водный поток, однако сейчас, в жару, от него почти ничего не осталось. Фулнер остановил спутника в десятке шагов от места, где промоина соприкасалась с морем.

– Смотри, спафарий.

Василий увидел, что дно промоины по всей ширине вытоптано будто стадом коров, а грязь и трава перемешаны в единое бесформенное месиво. Через несколько шагов месиво исчезало, трава зеленела вновь, зато по берегам ручья на мелкой гальке виднелись частые следы, оставленные измазанными в грязи ручья подошвами сапог. Эти следы вились по склонам промоины и пропадали за ближайшим изгибом, ведущим в направлении гор.

Василий первым нарушил тишину.

– Какие-то люди вышли из моря на берег,– шепотом, словно боясь разговаривать в полный голос, сказал он.– Их было много, и все они направились в горы.

Лицо Фулнера расплылось в довольной ухмылке.

– Ты недаром любишь охоту, спафарий, это научило тебя хорошо читать следы. Однако ты не сказал главного: кем были люди, пришедшие из моря и исчезнувшие в горах.

– Этого не знаю. Может, ими были болгары-рыбаки? – предположил Василий.

– Нет. Местные рыбаки не ходят в море в сапогах и толпами в несколько сот человек. Да и зачем им ломать ноги в этой промоине, если рядом на берегу отличная дорога в горы? Это были вовсе не рыбаки и вообще не болгары.

– Тогда кто же? – с заметной тревогой спросил Василий.

– Русы! – уверенно заявил Фулнер.– Те, что вместе с воеводой Браздом обманули тебя ночью.

– Врешь, раб! Русские ладьи вчера не подходили к берегу ни вечером, ни ночью. Подплывала лишь одна, но с нее сошел на землю только воевода Бразд. Весь русский флот постоянно у меня на виду, я знаю каждый его маневр, поэтому ни один рус не может незаметно оказаться на берегу. Я знаю о врагах все,– хвастливо произнес спафарий.

– Знал,– поправил его Фулнер.– Знал вплоть до прошедшей ночи, пока не прибыл к тебе русский посланец.

Он сунул руку за пазуху, достал оттуда две длинные желтоватые камышинки, протянул их Василию:

– Тебе знакомы подобные вещи?

Василий взял камышинки, осмотрел каждую со всех сторон. Продул, взглянул через них на солнце.

– Это обыкновенный тростник,– проговорил он разочарованно.– Правда, хорошо высушенный и неизвестно для чего выдолбленный изнутри по всей длине.