Геннадий Ананьев - Андрей Старицкий. Поздний бунт

Вот и вышло так, что обида на Ивана Великого распространилась на его сына. Страстные же речи князя Воронцова о том, что по Русской Правде сын за отца не в ответе, пользы не принесли.

А время работало на Овчину-Телепнева. Вот уже лазутчики, которых Хабар-Симский не забывал рассылать на все прямоезжие и проселочные дорого, начали доносить о передовых отрядах князя Овчины-Оболенского , который идет по главной Новгородской дороге, и князя Оболенского-Хромого, который стремится перекрыть дорогу от Старой Руссы на Новгород.

- Сечи не избежать. Нужно определять место.

- Я уже посылал младших воевод окрест. Они нашли удобную цепь холмов у Тюхали. Да и сама крепостица хотя и невеликая, но на всякий случай в ней можно укрыться. Обоз можно тоже в ней разместить.

- Сам не смотрел?

- Нет. Сейчас намерен ехать.

- Поедем вместе.

Место и впрямь оказалось удобным. Цепь крутобоких холмов сливалась в длинный хребет, на котором ловко встречать противника. Перед холмами - сенокосные угодья. Поле ровное, словно вальком приглаженное. Для рукопашной схватки лучшего не сыскать. Сама крепостица тоже под рукой. Там действительно можно укрыть весь обоз с огнезапасом, подносить который к стрельцам - плевое дело.

- Гуляй-город бы?

- Не успеем. Вот закопы сладить перед холмами успеем.

- Тюхолян покликать надо, заплатив им. Казны я взял собой в достатке.

Выслав несколько засад, чтобы притормозили они стремительный ход рати Оболенских, Хабар-Симский начал готовить оборону. Закопы делал с таким расчетом, чтобы можно было без помех нанести боковые удары. Верейскую дружину он укрыл за холмами правей крепостицы. У дружины две задачи: одна - держать под охраной тыл, чтобы не зашел Овчина за спину, вторая - в разгар сечи ударить в спину московской рати.

К исходу второго дня Хабар-Симский доложил князю:

- Все готово. Теперь можно до утра отдохнуть.

- Дозоры только выслать. Не ровен час, попрет Овчина-Телепнев ночью.

- А как же иначе, - с явной обидой ответил Хабар-Симский. - Разве несмышленыши мы?

- Не супься. Я напомнил не в укор тебе, а на всякий случай. Чего тут плохого?

Ночь прошла спокойно. Весь следующий день одна за другой возвращались засады. Одни, вдохновленные успехом, почти без потерь и с десятками пленных, другие - наоборот - понурые, потерявшие много ратников и едва унесшие ноги. Тех и других князь Андрей Иванович и Хабар-Симский встречали добрым словом, настраивая их на предстоящий бой. Пленных, кто по доброй воле переходил под руку князя Андрея Ивановича, распределили по сотням, не желавших же изменить прежней присяге, запирали в клетях Тюхоли.

Еще один день прошел в ожидании прихода помощи из Великого Новгорода и подхода московской рати князя Овчины-Телепнева, но ни полки новгородские, ни войска Овчины все не появлялись. Лишь на закате из леса несколькими проселочными дорогами начали выезжать конные тысячи и устраивать себе станы на противоположном конце сенокосного поля.

И на холмах, и на опушках леса запылали костры. Горели они до полуночи. Вокруг костров шла неторопливая беседа ратников, многим из которых оставались последние часы их земной жизни, и это они вполне понимали.

Свои шли против своих. Думалось, канула в лету междоусобица, рать лишь для борьбы с ворогами, ан - нет. Завтра польется кровь русская от русских же мечей.

Первым на рассвете ударил набатный барабан московской рати. Она начала споро облачаться в доспехи, коноводы подводили коней. Малое время, и лава готова к бою. Подай знак, и она устремится на холмы.

Перед строем готовых к сражению ратников появились стяги: государев и князя Овчины-Телепнева. Со значением два стяга. Не ради одного державного царя всей России, но и ради князя Ивана Овчины-Оболенского-Телепнева, главы Верховной думы, фактического правителя России, предстоит скрестить мечи с бунтарями. А мятежники тоже выстраиваются, на гребне холмов. Пиками станут встречать наступающих, и не только пиками. Хабар-Симский приготовил неожиданность: за гребнем к стрельбе изготовились стрельцы. Их не так много - всего сотня - но они могут сделать многое. Когда лава, набрав скорость, подлетит к холмам на сотню саженей, стрельцы выступят вперед и встретят ее залпом, устроив тем самым завал - а сбавив скорость, лава не сможет перемахнуть закопы.

Успешной оказалась уловка Хабара-Симского. Стрельцов он поделил на два ряда, по полусотне в каждом. Дав залп, первый ряд отступал, чтобы зарядить рушницы, на его место выходил второй ряд, и следовал новый залп, к тому времени первый ряд успевал зарядить рушницы и готов был дать залп. Получился почти непрерывный огонь. Под выстрелами падали кони. Хабар-Симский велел стрелять не по всадникам, а по коням, чтобы навалить как можно большую кучу-малу. Всадников эта куча сама помнет.