Вадим Полуян - Ослепительный нож

Косой чуть глянул на Немирово приобретение, отвернулся.

- Срам показаться в Кострому!

- А ничего каруха, - осмотрел покупку Нелюб. - Дорожная. На четырёх колёсах. Поваплена.

- Пова-а-аплена! - передразнила Неонила. - В каком веке ваплена? Краска-то вся из лезла.

- А тебе, чтоб ещё и позлащена? - нагло осклабился Немир.

Подошёл карякой Бекшик-Фома, умаянный бесседельным объездом коней, покупаемых для карети, оттого и ноги на растопырку. Ушлый наездник доложил князю:

- Шесть впряжено каретных добрых лошадей. Косой кивнул и велел укладываться. Синё было во дворе. Хмурые княжьи люди увязывали торока.

Неонила ворчала:

- Хвалятся шестерней! А кони-то! Один мерин булан, другой ворон, третий кавур, четвёртый рыж, пятый карепег, а шестой - стыд сказать! - в кауре игрень. Не могли одномастных добыть да впрячь!

И охраныши были недовольны каретью. Боярышня, всходя в неё, слышала, как за спиной толковали Нелюб с татарином:

- А где нам ехать пять вёрст, ради колесницы поедем окольной дорогою двадцать вёрст…

Наконец-то тронулись. Одинокий, сникший князь впереди. За ним шестерней - кареть, вокруг малая обережь.

Всеволоже легко дремалось под воркотню Неонилы.

- Он омерзился этим поступком и омерзел всем, - говорила она о Василии Юрьиче, убившем Романа.

Евфимия уже знала, что отец Неонилы был дворским переяславского князя. Мать рано умерла. При родительском недогляде слюбилась дочь дворского с красавцем хозяином, коего дворня именовала за глаза «красавчик-мерзавчик». Слюбилась и очреватела. Пришлось обращаться к бабке-скоблёжке. Сделала она чёрное дело и навек предрекла бесплодие. А при княжом дворе всё «кости да пакости». Охолоумела бедная. Хоть и оставался без ума от неё князь Роман, а что толку? У него княгиня с тремя княжатами. Помер дворский. Впору стало руки на себя наложить сироте Неониле. Нечем было князю её утешить: любимая, да ненужная. Вовремя подоспело несчастье с Василием Юрьичем. Верный Роман, сопутствуя государю, прихватил в бега свою тайную дружницу. И вот - нечаянный страшный час!

- Почему совершил он сие злодейство? - спрашивала Неонила боярышню о Косом. - Кто его омерзил?

- Всяк сам мерзится, - ответила Всеволожа.

Ехали быстро. На постояниях меняли коней, добавляя к оплате попблнок. Боевой киверь на князе совсем побурел от пыли, выглядел простолюдинским колпаком.

На малое время призадержались в Кашине.

Одно в карети боярышне нравилось: крупные окна. Сдвинув слюдяную оконницу, она глядела на торговую площадь после дождя, утыканную ламьём - следами конских копыт.

- Отчего жены здесь так белы? - спросила Евфимия спутницу.

- Чем же сей город славится? - вопросом на вопрос ответила та. - Кашинский сурик, кашинские белила…

И вновь путь-дорога высоким берегом Волги. И горестный рассказ Неонилы о мрачных знамениях, предшествовавших её с Романом отъезду из Переяславля.

- Надвинулся на град облак. Потом облак стал мутен, небо затворилось. И по дворам, и по хоромам, и на путех на землю пал огнь, аки кужли горели…

- Кужли? - не вдруг поняла Евфимия.

- Ну, пучки нечёсаного льна, конопли. Нешто не знаешь?

Кареть вверзилась в колдобину. Девы ойкнули. Дорога выровнялась. Неонила продолжила:

- Люди от огня бегали, а он по земле за ними катался, аки гонял, а никого не жёг. И потом поднялся в тот же облак. И облак исчез…

На ровном пути Всеволожа неощутимо заснула. Повечер спутница бережно разбудила её:

- Подградие Костромы!

Что тут началось! Народ вывалил из дворов, густо стал вдоль дороги. Уши забил барабанный треск. Раздались крики:

- Слава! Слава!

Конные, пешие воины, кто в чём, но с бердышами, копьями, щитами, мечами окружили Васёнышевых людей, самого князя стащили с коня, вскинули на щите, понесли, как кесаря.

- Недостоит тебе явно высовываться в окно, - предупредил скачущий обочь карети Немир.

Всеволожа не слушала.

Вот и мост через Волгу. За ним - деревянный кремник, боярышнино узилище. Она спросила Немира:

- Кто поднял князя на щит? Посадские? Охраныш раздул ланиты:

- Люди сии - дружина Дмитрия Юрьевича Шемяки, изменою заточённого.

В Кремле Евфимию поместили в ту самую боковушу, где состоялся её ночной поединок с Васёнышем. На сей раз похитчик не пригласил к трапезе, даже не объявился. Значит, не до неё.

- Житьишко наше невыглядное, - принесла Неонила естьё с питьём. - И сами мы с тобою невыглядки.

- Велит меня запирать? - осведомилась Евфимия.

- Кто? Негниючка-князь? - сузила глаза Неонила. - А хочешь, по переходам постранствуем?