Карел Чапек - Война с саламандрами (сборник)

Мистер Эйб обнаружил, что уже не глядит с восторгом на перламутровое море, а с мрачным, весьма мрачным видом просеивает сквозь пальцы песок с маленькими ракушками. Настроение у него испортилось, на душе лежала тяжесть. Папаша Леб сказал: посмотри-ка мир. И как, посмотрели? Мистер Эйб попытался вспомнить, что именно он видел, но не смог вспомнить ничего, кроме того, как Джуди и малютка Ли показывают ноги, а широкоплечий Фред рассматривает их, сидя на корточках. Эйб еще больше нахмурился. Как, кстати, называется этот коралловый остров? Капитан сказал – Тараива. Тараива, или Тахуара, или Тараихатуара-та-хуара. Вот вернемся мы, и скажу старику Джессу: dad, мы побывали на самом Тараихатуара-та-хуара. (Зря я все-таки нанял этого капитана, огорчился Эйб.) (Нужно поговорить с Ли, чтобы она больше такого не делала. Боже, как же так случилось, что я ее так ужасно люблю! Когда она проснется, я с ней поговорю. Скажу ей, что мы могли бы пожениться…) Глаза мистера Эйба были полны слез. Что это – любовь или боль, или любовь к ней невозможна без этой невыносимой боли? Подведенные синим, блестящие веки малютки Ли, похожие на нежные ракушки, зашевелились.

– Эйб, – раздался сонный голос, – знаешь, о чем я думаю? О том, что тут, на этом острове, можно было бы снять шикар-ный фильм.

Мистер Эйб принялся засыпать свои злополучные волосатые ноги мягким песком.

– Чудесная мысль, моя малютка. А что за фильм?

Малютка Ли открыла свои бездонные голубые глаза.

– Ну вот представь… представь себе, что я жила бы на этом острове как Робинзон. Женщина-Робинзон! Это ведь совершенно новая идея!

– Ну… да, – неуверенно сказал мистер Эйб. – Но как бы ты очутилась на этом острове?

– Есть превосходная мысль! – ответил сладкий голосок. – Просто наша яхта попала бы в шторм и потерпела кораблекрушение, и все остальные бы утонули: ты, Джуди, капитан, ну, вообще все.

– А Фред? Фред ведь прекрасный пловец.

На гладком лобике малютки Ли появились морщины.

– А Фреда пусть съест акула. Это была бы чудесная деталь. – Малютка захлопала в ладоши. – У Фреда ведь очень красивое тело, правда?

Эйб вздохнул:

– А дальше что?

– А меня – без сознания – выбросили бы на берег волны. На мне была бы надета пижама, та самая, в голубую полоску, которая позавчера тебе так понравилась. – Взгляд из-под полуопущенных нежных ресниц наглядным образом продемонстрировал, что такое женское умение соблазнять. – Ведь это был бы цветной фильм, Эйб. Все говорят, что голубой цвет очень подходит к цвету моих волос.

– Но кто бы нашел тебя на этом острове? – деловито спросил мистер Эйб.

Малютка задумалась.

– Никто. Ведь если бы тут были люди, я не была бы Робинзоном, – с удивительной логикой пояснила она. – Это была бы такая шикарная роль именно потому, Эйб, что я весь фильм была бы одна. Представляешь – Лили Вэллей в главной и вообще единственной роли!

– А чем бы ты тогда занималась в течение всего фильма?

Лили оперлась на локоть.

– О, это я уже придумала. Купалась бы и пела песни на скале.

– В пижаме?

– Без, – ответила малютка. – Не правда ли, это был бы восхитительный успех?

– Но ты ведь не ходила бы на протяжении всего фильма голой, – проворчал Эйб, охваченный живым чувством несогласия.

– А почему нет? – невинно изумилась малютка. – Что в этом такого?

Эйб промямлил в ответ что-то невнятное.

– А главное, – размышляла Ли, – вот, я уже придумала. Потом меня похитила бы горилла. Да-да, такая черная, жутко волосатая горилла.

Мистер Эйб покраснел и постарался еще глубже зарыть в песок свои проклятые ноги.

– Но ведь здесь нет горилл, – не слишком убедительно возразил он.

– Есть. Здесь вообще полно диких зверей. К этому нужно подходить с точки зрения искусства, Эйб. К моему цвету кожи горилла подойдет замечательно. Ты, кстати, обратил внимание, какие у Джуди волосатые ноги?

Эйб помотал головой, не желая углубляться в эту тему.

– Просто ужасные ноги, – заявила малютка, посмотрев на свои собственные икры. – Ну вот, а когда горилла несла бы меня на руках, из леса вышел бы молодой, прекрасный дикарь и заколол бы ее.

– А он во что будет одет?

– У него будет лук, – без колебаний ответила малютка. – И еще венок на голове. Этот дикарь взял бы меня в плен и привел к хижинам каннибалов.

– Здесь нет каннибалов, – выступил Эйб на защиту островка Тахуара.

– Есть. Людоеды захотят принести меня в жертву своим идолам и начнут при этом петь гавайские песни. Ну, такие, как поют негры в ресторане «Парадиз». Но молодой людоед влюбится в меня… – прошептала Ли с глазами, широко распахнутыми от восторга, – а потом в меня влюбится еще один людоед, например их вождь… А потом один белый человек…