Джон Толкин - Смерть Артура

Там Ланселот за лигами моря
В круговерти ветров из высоких окон
Глядел да гадал, горюя один.
Томился он тяжко. Тьма сгущалась.
15 Лорда он предал, любви уступая,
Но, любовь отринув, лорда не возвернул.
Впредь вероломцу в вере отказано,
От любви ж отделен он лигами моря.

Сэр Ланселот, лорд Бенвикский,
20 В прошлом – первый из паладинов Артуровых,
В кругу королевичей королем казался,
В деяньях доблести дерзок сверх меры,
Превзошел он прочих, пылок духом.
В краю, где красив люд, что кущи цветущие,
25 Всех милее ликом, лучший из воинов,
Силен и статен, сталь закаленная.
Сам – светел, как смоль – кудри,
Темны и пышны; темны глаза его.
Что злато зари, золотой Гавейн, [28]
30 Но строго смотрят серые очи,
Суровей – складом. Слывя ему ровней,
Не знал он зависти, не заботясь о первенстве,
Паладинов придворных похвалой дарил он,
Но лишь лорда любил беззаветно,
35 Ни мужей, ни жен в мыслях не числил
Дороже Артура. Денно и нощно
Сомневался в Гвиневре он, пока стылая тень
Ее славы сияние сумраком не одела.
Ланселота любовью леди дарила,
40 В сиянии славы его – счастье черпала.
Лишь свою леди любил беззаветно он;
Ни мужей, ни жен в мыслях не числил
Гвиневры дороже: с госпожой рядом
Лишь доброе имя, да доблесть рыцаря
45 Сберегал в сердце. Совершенства взыскуя,
Он верен всегда был владыке Артуру;
За Круглым Столом, в королевском ордене
Паладин и принц, преданно чтил он
Королеву и даму. Но дымное золото
50 И серебро стылое она сердцем алчным
Почитала прекрасней, в пальцах сжимая;
Милей мнила то, что во мраке сокровищниц
Для себя сберегала. Страстно любила
Непреклонной любовью леди безжалостная,
55 Чьи пагубны помыслы, прекрасна – как фея,
Мужам на муку в мир пришла она, [29]
Судьбою сподвигнута. Сочла его краше
Серебра и злата, что сжимала в горсти.
Златом серебряным, как на заре – солнце,
60 Рдела улыбка, рыданья внезапные
Смягчались слезами, сладостный яд,
Сталь стойкая. [30]Не сдержали клятв они.
Мрачный Мордред молча следил их,
Затаив злобу и завистью мучась.
65 Так зло зародилось, застлала тень
Чертоги Артуровы, как черная туча
Свет солнца скрывает, сгущаясь медленно.
В день недобрый доблестный Агравейн
Суровая длань [31]смерть принял [32] —
70 На пороге пал он, к печали Гавейна.
Мечи могучие не мешкали в ножнах:
И Круглый Стол на крах обрекла
Королевина распря. Клинки сверкали,
Королеву казнь на костре ожидала.
75 Прекрасной как фея – приговор суровый:
Смерть суждена ей. Но смерть замешкалась.
Се! Ланселот лучезарной молнией
Средь гулкого грома – грозное пламя —
Напал нежданно, неистово ринулся
80 На друзей давних: так деревья в бурю
Валит ветер, вырывает с корнем.
Гахерис и Гарет [33], Гавейновы братья,
Подле пламени пали: повелел так рок.
Из огня вызволив, он увез далеко ее;
85 Страх всех сковал; никто следом не ринулся:
Бились с ним бок о бок [34]Бановы родичи.

* * *

Но ярость иссякла, излился гнев,
Поменялся настрой его. Поздно оплакал он
Раскол и крах Круглого Стола, [35]
90 В гордыне он покаялся, проклял доблесть,
Что сразила соратников и слово нарушила.
Любви лишившись лорда Артура,
Честь он чаял печалью вылечить,
Возвернуть королеву королевской милостью
95 К чину почетному. Чуждым ей мнился он,
Как от порчи пагубной переменившись.
Не во вред война бы ей, кабы волей собственной
Сохранила счастливо и страсть, и жизнь,
На потеху и прихоть, покуда жив мир.
100 Но участь изгнанницы угодна ей мало [36],
За любовь лишенья не любо терпеть ей.
Простились в печали. Презрительным словом
Бередя боль его, безжалостно мучая,
Терзалась тоской она, [37]без толку алкая;
105 Сияние солнца сокрыла буря
В черный час. Чужой она мнилась,
Переменившись. Над пучиной стоял он
Изваянием каменным, изверясь в надежде.
Простились в муке. Прощенье нашла она
110 В монаршьей милости и мудрых советах:
Чтоб не вышло впредь войны нечестивой
Меж владыками христианскими воронью на поживу.
В Камелоте вновь она королевою стала
В почете и чести. Прощенья Артурова
115 Не обрел опальный. Отвергли меч его.
Верным воином впредь на колено то
Не класть клинка ему, не клонить главы —
Ланселоту, что, любовь отринув,
Просил о прощении, презрев гордость.
120 Любви лишившись, за лиги изгнан,
Круглый Стол, и славное братство,
И сиденье [38]славное, где он сиживал прежде,
Покинул в печали он. Пучина соленая
За спиной серела.
Скорбел Артур
125 В душе и думах; дом его, мнилось,
Оскудел отрадой, отравлен горечью:
Паладина первейшего потерял в час нужды.
Не один отплыл за океан бурный
Ланселот в ладье. Лордов в роду его
130 Много могучих. На мачтах реяли
Борса бравого и Бламора стяги,
Лионеля, Лавейна и лихого Эктора,
Сына младшего Банова. Все по морю уплыли
Из Британии в Бенвик. В битвах отныне
135 Опорой Артуру с оружием не были,
Но в башнях Бановых бдили зорко,
За валами высокими войну отвергая,
Лорда Ланселота с любовью хранили
В час черный. Чаша горька его:
140 Лорда он предал, любви уступая,
Но любовь отринув, лорда не возвернул,
От любви ж отделен он лигами моря. [39]