Эрнест Хемингуэй - Старик и море. Зеленые холмы Африки (сборник)

– Я боюсь не только «Индейцев», но и «Тигров» из Детройта.

– Ты, чего доброго, скоро будешь бояться и «Краснокожих» из Цинциннати, и чикагских «Белых чулок».

– Почитай газету и расскажи мне, когда я вернусь.

– А что, если нам купить лотерейный билет с цифрой восемьдесят пять? Завтра ведь восемьдесят пятый день.

– Почему не купить? – сказал мальчик. – А может, лучше с цифрой восемьдесят семь? Ведь в прошлый раз было восемьдесят семь дней.

– Два раза ничего не повторяется. А ты сможешь достать билет с цифрой восемьдесят пять?

– Закажу.

– Одинарный. За два доллара пятьдесят. Где бы нам их занять?

– Пустяки! Я всегда могу занять два доллара пятьдесят.

– Я, наверно, тоже мог бы. Только я стараюсь не брать в долг. Сначала просишь в долг, потом просишь милостыню…

– Смотри не простудись, старик. Не забудь, что на дворе сентябрь.

– В сентябре идет крупная рыба. Каждый умеет рыбачить в мае.

– Ну, я пошел за сардинами, – сказал мальчик.

Когда мальчик вернулся, солнце уже зашло, а старик спал, сидя на стуле. Мальчик снял с кровати старое солдатское одеяло и прикрыл им спинку стула и плечи старика. Это были удивительные плечи – могучие, несмотря на старость, да и шея была сильная, и теперь, когда старик спал, уронив голову на грудь, морщины были не так заметны. Рубаха его была такая же латаная-перелатаная, как и парус, а заплаты были разных оттенков, потому что неровно выгорели на солнце. Однако лицо у старика было все же очень старое, и теперь, во сне, с закрытыми глазами, оно казалось совсем неживым. Газета лежала у него на коленях, прижатая локтем, чтобы ее не сдуло. Ноги были босы.

Мальчик не стал его будить и ушел, а когда он вернулся снова, старик все еще спал.

– Проснись! – позвал его мальчик и положил ему руку на колено.

Старик открыл глаза и несколько мгновений возвращался откуда-то издалека. Потом он улыбнулся.

– Что ты принес?

– Ужин. Сейчас мы будем есть.

– Да я не так уж голоден.

– Давай есть. Нельзя ловить рыбу не евши.

– Мне случалось, – сказал старик, поднимаясь и складывая газету; потом он стал складывать одеяло.

– Не снимай одеяла, – сказал мальчик. – Покуда я жив, я не дам тебе ловить рыбу не евши.

– Тогда береги себя и живи как можно дольше, – сказал старик. – А что мы будем есть?

– Черные бобы с рисом, жареные бананы и тушеную говядину.

Мальчик принес еду в металлических судках из ресторанчика на Террасе. Вилки, ножи и ложки он положил в карман; каждый прибор был завернут отдельно в бумажную салфетку.

– Кто тебе все это дал?

– Мартин, хозяин ресторана.

– Надо его поблагодарить.

– Я его поблагодарил, – сказал мальчик, – уж ты не беспокойся.

– Дам ему самую мясистую часть большой рыбы, – сказал старик. – Ведь он помогает нам не первый раз?

– Нет, не первый.

– Тогда одной мясистой части будет мало. Он нам сделал много добра.

– А вот сегодня дал еще и пива.

– Я-то больше всего люблю консервированное пиво.

– Знаю. Но сегодня он дал пиво в бутылках. Бутылки я сдам обратно.

– Ну, спасибо тебе, – сказал старик. – Давай есть?

– Я тебе давно предлагаю поесть, – ласково упрекнул его мальчик. – Все жду, когда ты сядешь за стол, и не открываю судков, чтобы еда не остыла.

– Давай. Мне ведь надо было помыться.

«Где ты мог помыться?» – подумал мальчик. До колонки было два квартала. «Надо припасти ему воды, мыла и хорошее полотенце. Как я раньше об этом не подумал? Ему нужны новая рубашка, зимняя куртка, какая-нибудь обувь и еще одно одеяло».

– Вкусное мясо, – похвалил старик.

– Расскажи мне про бейсбол, – попросил его мальчик.

– В Американской лиге выигрывают «Янки», как я и говорил, – с довольным видом начал старик.

– Да, но сегодня их побили.

– Это ничего. Зато великий Ди Маджио опять в форме.

– Он не один в команде.

– Верно. Но он решает исход игры. Во второй лиге – «бруклинцев» и «филадельфийцев» – шансы есть только у «бруклинцев». Впрочем, ты помнишь, как бил Дик Сайзлер? Какие у него были удары, когда он играл там, в старом парке!

– Высокий класс! Он бьет дальше всех.

– Помнишь, он приходил на Террасу? Мне хотелось пригласить его с собой порыбачить, но я постеснялся. Я просил тебя его пригласить, но и ты тоже постеснялся.

– Помню. Глупо, что я струсил. А вдруг бы он согласился? Было бы о чем вспоминать до самой смерти!

– Вот бы взять с собой в море великого Ди Маджио, – сказал старик. – Говорят, отец у него был рыбаком. Кто его знает, может, он и сам когда-то был беден, как мы, и не погнушался бы.