Виктор Мари Гюго - Алхимия и Нотр-дам де пари

Заметно, сколь эта доктрина близка теологии святого Иоанна Евангелиста, и понятно, почему некоторые христианские мэтры – например, Альберт Великий – видели здесь дохристианские «семена» учения о Логосе.

Умеющие читать, распознают доктрину трансцендентного единства Интеллекта в начале Евангелия от Иоанна, эта доктрина имплицитно подтверждена всеми откровениями Писания, а единство неподвластно воображению и даже разуму. Оно есть условие, а не объект логики: представлять единство Духа, или Интеллекта, некой субстанциальной и квазиматериальной непрерывностью, стирающей присущие бытию различия, считать первой дистинкцией пропасть между сотворенным и несотворенным – подобная концепция ведет к серьезным заблуждениям. Благодаря своей универсальности, Дух может присутствовать в каждой креатуре, причем она не перестает быть тем, что она есть, а именно, формой ограниченной и своеобычной, не только на взгляд других креатур, но и на взгляд Духа, бесконечно ее превосходящего. И не забудем: душа (psyche) также форма, которая не прекращает существовать и после смерти тела, хотя аверроизм, слишком аристотелевский, не может это примирить со своей собственной тезой о единой душе.

Интеллект отличен от всех объектов, не поддается никакой «объективизации», он «абсолютный субъект». Он к тому же сокрытый «свидетель», расположенный вне всего, что возможно познать в нашей душе, а посему его идентифицируют с «божественным Оком» в глубине нашего бытия. Аллюзия на это – в одном сирийском герметическом тексте, где говорится о тайном зеркале, коего достигают, преодолевая семь дверей, аналогичных семи планетным сферам, степеням, или «уровням», универсальной души: «В тайном зеркале никто не видит своего отражения, так как, пребывая во множественности, человек забывает собственный образ (эссенциальный). Зеркало представляет божественный Дух. Отражаясь, душа стыдится своего порока и старается от него избавиться … Очищенная, она созерцает Святой Дух и принимает его за образец, и сама становится духом; она обретает Его (Бога) и сама узнается им. Избавляясь от своей тени, избавляется от связи с телом. Что говорят философы? Познай самого себя! Познай в интеллектуальном зеркале. Но что есть это зеркало, если не божественный Дух? Когда человек созерцает себя в нем, то забывает богов и демонов и, соединяясь с Духом Святым, становится совершенным. Видит Бога в себе… Это зеркало… над семью дверьми… которые соответствуют семи небесам, над чувственным миром, над двенадцатью домами (неба) … Над всем этим глаз невидимого, глаз Духа, всегда и повсюду. Там созерцают совершенный Дух, в коем все пребывает в возможности…»

Интеллект – когнитивный полюс универсума – не «объект» опыта, но условие всякого опыта. Наше знание об Интеллекте не влияет на изучение фактологии, однако способно существенно изменить ассимиляцию этого изучения. Для современной науки «истины» (или общие законы), без которых эксперименты подобны облакам блуждающим, только схематические описания явлений, полезные, но преходящие абстракции; для науки традиционной истина – выражение, или «конденсация», возможности, всегда пребывающей во вселенском Интеллекте. Все, что проявляется в бытии более или менее эфемерно, имеет свою «модель» или свой «архетип» в Интеллекте.

Интеллект фиксирует возможности в их принципиальной незыблемости, для разума они – только тени или символы. Платон называет незыблемые возможности идеями, или архетипами, сохраняя их подлинное обозначение и не смешивая с простыми обобщениями. Подобные обобщения в лучшем случае отражения истинных архетипов, хотя даже этого нельзя сказать об их вульгаризации в «коллективном бессознательном». Этот двусмысленный термин предполагает странный симбиоз неделимости Интеллекта с непроницаемостью пассивных и темных глубин души. Не «под», а «над» рацио располагаются архетипы, потому разум и различает лишь ограниченный аспект их чистой реальности. Только в соединении души с Духом, вернее в ее возвращении в неделимое единство Духа, человеческое сознание внезапно открывается вечным возможностям, пребывающим в Интеллекте, или Духе: они спонтанно «конденсируются» под формой символов. Из «Пимандра» (Corpus Hermeticum) мы узнаем, как вселенский Интеллект раскрылся Гермесу–Тоту: «…и после этих слов он долго смотрел мне в лицо, и я задрожал под его взглядом. Потом, когда он поднял голову, я увидел, как свет бесчисленных возможностей образовал в моем духе (nous) бесконечное «Все», и огонь, в напряженности своей всемогущей силы, неподвижно застыл: именно таково было приблизительное понимание видения… Полностью от себя отрешенный, я вновь услышал: ты видел сейчас в интеллекте (nous) прототип, предшествующий любому началу без конца…»