Энрике Хиль-и-Карраско - Властитель Бембибре. Последний тамплиер Испании

Когда дон Альваро покинул усадьбу де Арганса, в водовороте чувств, бурлящих в его душе, было одно, совпадающее с его досадой и горечью и потому пересиливающее все остальные. Это было желание вызвать на смертельный поединок графа де Лемуса, устранив тем самым самое сильное препятствие, стоящее между ним и доньей Беатрис. В тот день он остановился в Какабелосе с намерением провести там ночь, таким образом обозначив свои замыслы. Однако его верный оруженосец, увидев что-то вспыхнувшее в глазах хозяина, по его быстрым, резким движениям и порывистой речи догадался, каковы могли быть его намерения после давешней беседы, смысл которой не укрылся от его проницательности. Довольно громко Миллан сказал:

– Сеньор, графа нет в Какабелосе, потому что вечером, перед моим отъездом, приехал гонец от короля и де Лемусу передали депешу, которая заставила его спешно уехать.

Дон Альваро в возбуждении, в котором он находился, не мог сдержать досаду от того, что верный Миллан проник в его тайные мысли и, повернувшись к нему, сказал:

– Кто позволил тебе, грубиян, вмешиваться в замыслы своего сеньора?

Миллан молча стерпел раздражение дона Альваро, а тот, как бы разговаривая сам с собой, продолжил:

– Да, да, гонец от короля… и выехал потом с поспешностью в Галисию…. Несомненно, зреет дьявольский заговор. Миллан, поезжай рядом, – тут же сказал он совершенно другим тоном:

– Мне уже нечего делать в Какабелосе, и эту ночь мы проведем в замке Понферрада, – сказал он, разворачивая лошадь, – а пока мы едем, я хочу, чтобы ты рассказал, что за слухи ходили на ярмарке по поводу рыцарей-тамплиеров.

– Странные, сеньор, клянусь жизнью! – ответил оруженосец, – говорят, что они творят ужасные вещи и совершают языческие обряды, что во Франции папа уже предал их анафеме, их арестовывают и собираются покарать. И если все, что люди говорят – правда, это было бы правильно, поскольку все это больше похоже на то, что творят евреи и язычники, чем на поступки христианских рыцарей.

– Однако о каких поступках идет речь?

– Говорят, они поклоняются какому-то коту и молятся ему как Богу, богохульствуют, совершают множество непристойных поступков, они делают золото благодаря сделке с дьяволом и потому так разбогатели. Но все это люди говорят шепотом и с оглядкой, поскольку все боятся ордена больше чем злого духа.

Вслед за этим оруженосец начал перечислять все те площадные небылицы, которые в те простодушные и невежественные времена изобретали, чтобы подорвать авторитет и могущество Ордена, и они уже начали приносить такие чудовищные и жестокие результаты во Франции. Дон Альваро, собираясь узнать что-то новое в таком запутанном деле, сначала слушал с живым вниманием, но спустя некоторое время вернулся к своим мыслям и бросил болтать с Милланом, который, несмотря на свой здравый ум и проницательность, не был лишен обычного невежества и предрассудков. Только достигнув моста над рекой Силь, который из-за многочисленных железных опор, как отмечено в старинных летописях, возможно, и дал название городку Понферрада, он строго предупредил Миллана, чтобы впредь тот относился с большей учтивостью как на словах, так и в мыслях к ордену, с которым у него самого столько дружественных связей, и уж тем более не распространял сплетни злобного и невежественного простонародья. Оруженосец поторопился заверить дона Альваро, что он пересказал всего лишь то, что слышал, но сам ничему этому не верит, поскольку все наветы не подкреплены никакими достоверными доказательствами. Так они подъехали к бойницам крепости.

Дон Альваро протрубил в свой рог, и после обычных формальностей, ибо охрана крепости несла службу со строжайшей дисциплиной, ворота открылись, подъемный мост опустился, и хозяин с оруженосцем въехали на Оружейную площадь.

Даже сейчас эта крепость хранит свое великолепие, несмотря на то что в наши дни мы видим лишь остатки былого величия. Ее конструкция не совсем обычна, поскольку к древнему форту, массивному и основательному, тамплиеры пристроили более современные фортификационные сооружения, в которых надежность и изящество идут рука об руку. Вследствие этого, она, конечно же, лишилась своей гармонии, но ее ансамбль до сих пор выглядит привлекательно и колоритно. Она располагается на живописном холме, с которого обозреваются весь Бьерсо в его бесконечном разнообразии и река Силь, сбегающая к подножию холма, чтобы чуть ниже, словно отдавая дань уважения, соединиться с Боэсой.