Генри Джеймс - Бостонцы

– Когда мы зашли сюда днём, я нашла эту записку от миссис Бюррадж. Тебе лучше прочесть её, – и она передала открытое письмо Верене.

В нём говорилось, что миссис Бюррадж не может смириться с тем, что Верена откажется от визита, на который она и её сын так рассчитывали. Она была уверена, что они смогут сделать его таким же интересным для мисс Таррант, каким он будет для них. Она, миссис Бюррадж, чувствовала, что не услышала и половины того, что хотела узнать о взглядах мисс Таррант, и что очень многие слышавшие её речь, пришли на следующий день с вопросом, возможно ли ещё раз встретиться с оратором и расспросить её на самые животрепещущие темы. Она очень надеялась, что даже если молодые леди не переменят своего решения насчёт этого визита, то они смогут хотя бы остаться ещё ненадолго и позволить ей организовать неформальную встречу, дабы просветить эти алчущие души. Может ли она хотя бы обсудить этот вопрос с мисс Ченселлор? Она предупреждала, что всё так же будет настаивать на визите. Могут ли они встретиться на следующий день, и может ли миссис Бюррадж попросить, чтобы эта встреча состоялось именно в её доме? Она должна сообщить мисс Ченселлор кое-что очень важное и секретное, и лучше всего это будет сделать именно под крышей дома миссис Бюррадж. Она пришлёт за мисс Ченселлор экипаж в любое удобное время. Она уверена, что их беседа будет очень плодотворной.

Верена очень внимательно прочла это письмо. Оно показалось ей очень загадочным и подтвердило мысль, к которой она пришла прошлым вечером – что у неё сложилось неверное мнение об этой умной, светской и любопытной женщине во время визита той в Кембридж. Она отдала письмо Олив и сказала:

– Вот почему он как будто не был уверен, что мы уезжаем завтра. Он знал, что она это написала и думает, что это нас задержит.

– Да, и если я скажу, что оно может нас задержать – будешь ли ты считать меня ужасно непоследовательной?

Верена с искренним непониманием посмотрела на неё, и чувство, что это очень странно, что Олив теперь хочет задержаться, было едва ли не сильнее, чем удовольствие от того, что они останутся здесь ещё немного. Наконец она сказала откровенно:

– Тебе не нужно будет уговаривать меня согласиться. С моей стороны глупо было бы прикидываться, что мне здесь не нравится.

– Я думаю, что, вероятно, просто обязана встретиться с ней, – задумчиво проговорила Олив.

– Как мило должно быть иметь общий секрет с миссис Бюррадж! – воскликнула Верена.

– Он не будет секретом для тебя.

– Дорогая, ты не должна посвящать меня в него, если не хочешь, – продолжила Верена, думая о собственной тайне.

– Я думала, мы собирались делиться всем. Оказывается, так планировала поступать только я.

– Ах, не говори о планах! – печально воскликнула Верена. – Если мы всё-таки не уезжаем завтра, глупо что-то планировать. В её письме многое недосказано, – добавила она, так как Олив явно пыталась прочесть на её лице, настроена она за или против такой уступки желанию миссис Бюррадж, что было довольно неловко.

– Я думала над этим весь вечер – и если ты сейчас согласишься, мы остаёмся.

– Дорогая, какая же у тебя сила духа! Весь вечер – пока мы наслаждались этими великолепными блюдами, пока мы наслаждались Лоэнгрином! Так как я вовсе не думала об этом, то решить должна ты. Ты же знаешь, я соглашусь на всё.

– А ты согласишься пожить у миссис Бюррадж, если она скажет мне что-то такое, что я сочту убедительным?

Верена рассмеялась:

– Знаешь, это на нас совсем не похоже!

Олив помолчала немного и затем ответила:

– Не думаю, что я смогу забыть это. Если я предлагаю что-то изменить, то только потому что иногда мне кажется, что, что угодно будет лучше, чем то, что похоже на нас, – это было сказано довольно путано и с такой меланхолией, что Верена вздохнула с облегчением, когда её подруга добавила, что сейчас она, должно быть, считает её странной и непоследовательной, так как это дало ей возможность ответить успокаивающе:

– Я не думаю, что ты часто совершаешь ошибки! Я останусь на неделю с миссис Бюррадж, или на две недели, или на месяц, или на любой срок, на который ты захочешь, – и продолжила: – в любом случае, говорить о чём-то можно будет только после того, как ты с ней встретишься.

– Хочешь, чтобы я всё решала сама? Ты не очень-то мне помогаешь, – сказала Олив.

– Помогаю в чём?

– Помогаешь помогать тебе.

– Я не хочу никакой помощи. Я достаточно сильная! – весело воскликнула Верена. Затем трогательно-комичным тоном спросила: – Моя драгоценная коллега, почему вы заставляете меня выражаться так высокомерно?