Айн Рэнд - Атлант расправил плечи

– Ничего не могу поделать! Не я здесь распоряжаюсь! – ответил Джеймс отрывисто.

Эдди Уиллерс взглянул на нее с горестно-терпеливым удивлением и подошел поближе. По радиоприемнику звучала программа военных маршей из другой студии, приглушая обрывки нервозных голосов, торопливые, бесцельные шаги, скрип оборудования, которое монтировали вместе с декорацией гостиной.

– Оставайтесь на нашей программе, чтобы услышать доклад мистера Томпсона о всемирном кризисе в восемь часов! – раздался из приемника воинственный голос диктора, когда минутная стрелка на циферблате дошла до цифры девять.

– Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь, ребята! – отрывисто сказал мистер Томпсон, когда из приемника зазвучал очередной марш.

Без десяти восемь Чик Моррисон, Укрепитель духа, казавшийся распорядителем, выкрикнул:

– Так, мальчики и девочки, занимаем свои места! – и указал пачкой почтовой бумаги на залитый светом полукруг кресел.

Мистер Томпсон грузно опустился в центральное кресло с таким видом, будто спешил занять свободное место в метро.

Помощники Чика Моррисона погнали толпу к освещенному полукругу.

– Счастливая семья, – объяснил Чик Моррисон, – страна должна увидеть нас большой, единой, счастливой… Что там с этой штукой? – музыка внезапно оборвалась, издав легкий треск, на середине музыкальной фразы. Было без девяти восемь. Он пожал плечами и продолжал: – … счастливой семьей. Поторапливайтесь, мальчики. Первым делом снимите мистера Томпсона крупным планом.

Стрелка часов продолжала отрезать минуты, пока газетные фотографы щелкали камерами в мрачное, раздраженное лицо мистера Томпсона.

– Мистер Томпсон будет сидеть между наукой и промышленностью! – объявил Чик Моррисон. – Доктор Стэдлер, прошу вас – кресло слева от мистера Томпсона. Мисс Таггерт – сюда, пожалуйста, справа от него.

Доктор Стэдлер повиновался. Дагни не двинулась с места.

– Это не только для прессы, это для телезрителей, – объяснил ей Моррисон побуждающим тоном.

Дагни сделала шаг вперед.

– Я не приму участия в этой программе, – спокойно сказала она, обращаясь к мистеру Томпсону.

– Не примете? – тупо уставился он на нее, как если бы одна из ваз с цветами неожиданно отказалась исполнять свою роль.

– Дагни, ради бога! – воскликнул Джеймс Таггерт в панике.

– Что это с ней? – спросил мистер Томпсон.

– Но, мисс Таггерт! Почему? – выкрикнул Чик Моррисон.

– Вы все знаете, почему, – сказала она, обращаясь к лицам вокруг нее. – Не стоило пытаться устраивать это снова.

– Мисс Таггерт! – завопил Чик Моррисон, когда она пошла к выходу. – Это национальный кри…

Тут к мистеру Томпсону подбежал какой-то человек, Дагни остановилась, как и все остальные, – и взгляд этого человека, обежавший толпу, внезапно поверг ее в полное молчание. Это был главный инженер радиостанции, и странно было видеть в его глазах первобытный ужас, борющийся с остатками цивилизованной способности владения собой.

– Мистер Томпсон, – промолвил он, – у нас… у нас может быть задержка с началом передачи.

– Что? – выкрикнул мистер Томпсон.

Стрелка на часах показывала без двух минут восемь.

– Мы стараемся устранить неполадку, мистер Томпсон, стараемся выяснить, в чем дело… но можем не успеть вовремя и…

– О чем вы говорите? Что случилось?

– Мы пытаемся найти…

– Что случилось?

– Не знаю! Но… мы… Мы не можем выйти в эфир, мистер Томпсон.

Секунда тишины, потом мистер Томпсон спросил неестественно тихим голосом:

– Вы сошли с ума?

– Должно быть. Я бы хотел этого. Я ничего не могу понять. Станция не работает.

– Механическое повреждение? – заорал мистер Томпсон, вскочив из кресла. – Механическое повреждение? В такое время, черт вас возьми? Если вы так управляете этой станцией…

Главный инженер медленно покачал головой, словно взрослый, не желающий пугать ребенка.

– Дело не в этой станции, мистер Томпсон, – мягко заговорил он. – Не работают все станции в стране, насколько мы смогли проверить. И механических повреждений нет. Ни здесь, ни где бы то ни было. Оборудование в порядке, в полном порядке, и все сообщают то же самое, но… все радиостанции вышли из эфира в семь пятьдесят одну, и… и никто не может понять, отчего.

– Но… – выкрикнул мистер Томпсон, огляделся вокруг и заорал: – Надо же, сегодня! Вы не должны допускать этого! Вы должны выпустить меня в эфир!

– Мистер Томпсон, – неторопливо заговорил главный инженер, – мы позвонили в электронную лабораторию Государственного научного института. Они… они никогда не сталкивались ни с чем подобным. Сказали, что, возможно, это какой-то природный феномен, какое-то космическое возмущение беспрецедентного рода, только…