Лафкадио Хирн - Призраки и духи старой Японии

Вышеуказанное сравнение является без необходимости сильным; но буддистское учение о небе по существу в высшей степени логично: подавление боли ментальной или физической в любом возможном состоянии сознательного существования обязательно будет включать и подавление удовольствия; – и, конечно, весь прогресс, моральный или материальный, зависит от способности воспринимать и контролировать боль. В раю шелкопрядов, наши земные инстинкты ведут нас к желанию, серафим, освобожденный от необходимости мучительного труда и способный удовлетворять свою каждую потребность, произвольно наконец потеряет свои крылья и погрузится в состояние личинки…

Я рассказал суть моих мечтаний Ниими. Он был великим читателем буддистских книг.

– Ну, – сказал он, – мне напомнили о странной буддистской истории пословицей, которую вы попросили меня объяснить, «женская бровь бабочки тутового шелкопряда топор, который разрубает мудрость мужчины». В соответствии с нашей доктриной пословица верна как о жизни на небе, так и жизни на земле. С этим связана следующая история.

«Когда Шака [26]жил в этом мире, один из его учеников, по имени Нанда [27], был ослеплен красотой женщины; и Шака пожелал спасти его от результатов этого ослепления. Он отвел Нанда в самое дикое место в горах, где жили обезьяны и показал ему очень уродливую самку обезьяны и спросил его:

– Кто более красив, Нанда, – женщина, которую ты любишь, или эта самка гориллы?

– О учитель! – воскликнул Нанда, – как прелестная женщина может сравниться с ужасной гориллой?

– Возможно вы вскоре найдёте причину для самостоятельного сравнения, – ответил Будда; и в одно мгновение путем сверхъестественной силы он спустился вместе с Нанда к обители Сан-ЮзанТен, которая является Второй из Шести Небес Желания. Там, во дворце драгоценностей, Нанда увидел множество божественных девушек, празднующих какой-то праздник с музыкой и танцами; и красота самых невзрачных среди них несравненно превышала красоту самых красивых женщин на земле.

– О учитель! – закричал Нанда, – что за это удивительный праздник?

– Спроси кого-нибудь из этих людей – ответил Шака.

Нанда задал вопрос одной из небесных красавиц; и та ответила ему:

– Этот праздник устроен для того, чтобы отметить хорошие новости, которые были принесены нам. Сейчас в человеческом мире, среди учеников Шаки, есть отличный малый по имени Нанда, который скоро переродится на небеса и станет нашим женихом из-за своей святой жизни. Мы ждём его с радостью.

Этот ответ наполнил сердце Нанды восхищением. Тогда Будда спросил его:

– Существует ли кто-либо среди этих девушек, Нанда, равная по красоте той женщине, в которую ты влюблён?

– Нет, Учитель! – ответил Нанда; – Как та женщина превосходит по красоте самку гориллы, которую мы видели на горе, так и её саму превосходит даже самая некрасивая среди них.

Тогда Будда немедленно спустился с Нандой в глубины ада и подвел его к камере пыток, где несметное число мужчин и женщин варились заживо в огромных котлах и подвергались иным ужасным пыткам со стороны чертей. Тогда Нанда оказался перед огромным сосудом, который был наполнен расплавленным металлом; – отчего он испытал страх и в то же время удивился, поскольку в этом котле ещё никого не было. Праздный чёрт сидел около котла, позёвывая.

– Учитель, – спросил Нанда Будду, – для кого был приготовлен этот котёл?

– Спроси у чёрта, – ответил Шака.

Нанда так и сделал; и чёрт сказал ему:

– Есть один человек по имени Нанда сейчас он один из учеников Шаки который скоро переродиться на небеса вследствие своих прежних хороших поступков. Но после этого он должен переродиться в этом аду; и его место будет в этом котле. Вот я и жду его». [28]

Одним из постоянных аттракционов токийской сцены является представление известного Кикугоро и его компании «Ботан-Доро» или «Пионовый Фонарь». Эта странная пьеса, действие которой происходит в середине прошлого века, является театральной постановкой романа писателя Энчо, написанного на разговорном общеяпонском и чистом японском языке, сдобренным выражениями местного колорита, хотя её написание было вдохновлено китайской легендой. Я пошёл на этот спектакль; и Кикугоро познакомил меня с новым чувством приятным чувством страха. «Почему бы не показать английскому читателю ту часть истории, где говорится о привидениях?» – спросил друг, который вовремя направляет меня через дебри восточной философии. «Это поможет объяснить мне некоторые популярные идеи о сверхъестественном, о которых западные люди знают так мало. И я мог бы помочь вам с переводом».