Лафкадио Хирн - Призраки и духи старой Японии

И старик поспешно попрощался – стараясь избежать дальнейших разговоров о печальном событии, за которое он невольно чувствовал ответственность.

Шинзабуро долгое время был ошеломлен печальными новостями о смерти О-Тсую. Но как только он обнаружил, что вновь способен мыслить ясно, он выгравировал имя умершей девушки на погребальном камне и поместил его в буддистскую часть своего дома и приносил пожертвования и произносил молитвы. Каждый день после этого он приносил пожертвования и повторял нембуцу; и память об О-Тсую никогда не покидала его.

Ничто не нарушало монотонное течение его одинокой жизни до наступления времени Бон великого Праздника Мёртвых который начинается на тринадцатый день седьмого месяца. Затем он украсил свой дом и приготовил всё для праздника; – вывесил фонари, которые направляют возвративших духов, и поставил пищу духов на шориодана , или Полку Душ. И в первый вечер праздника Бон после захода солнца он зажёг небольшую лампу перед погребальным камнем О-Тсую и зажёг фонари.

Ночь была ясной с большой луной и безветренной, и очень тёплой. Шинзабуро укрылся на прохладной веранде. Одетый лишь только в лёгкое летнее платье, он сидел на веранде в мыслях, мечтах, печали; – иногда он обмахивался веером; иногда слегка затягивался, чтобы отогнать комаров. Всё было спокойно. Окрестности были пустынны и было мало прохожих. Он мог слышать лишь только мягкий шелест соседнего ручейка и жужжание ночных насекомых.

Но вдруг эта тишина была разрушена звуком приближающихся женских гета [32] – каракон! каракон! – и звук приближался всё ближе и ближе, быстро, пока он не достиг живой изгороди, окружающей сад. Затем Шинзабуро в любопытстве встал на цыпочки, чтобы посмотреть за изгородь; и он увидел двух проходящих женщин. Одну, которая несла красивый фонарь, украшенный пионами [33], по всей видимости, была служанкой; – другая была стройной девушкой около семнадцати лет, носящей платье с длинными рукавами с узором осенних цветов. Почти в тот же момент обе женщины повернули свои лица к Шинзабуро; – и к своему великому удивлению он узнал О-Тсую и его служанку О-Йоун.

Они немедленно остановились; и девушка выкрикнула:

– Как странно!.. Хагивара Сама!

В тот момент Шинзабуро обратился к девушке:

– О-Йоун! Ах, это О-Йоун! Я тебя очень хорошо помню».

– Хагивара Сама! – воскликнула О-Йоун в высшей степени удивления. – Никогда не подумала бы, что это возможно!.. Господин, нам сказали, что вы умерли.

– Как интересно! – закричал Шинзабуро.

– Как же так?! Это мне сказали, что вы обе умерли!

– Ах, что за ужасная история! – ответила О-Йоун. – Зачем повторять такие несчастливые слова? Кто сказал тебе такое?

– Пожалуйста, войдите в мой дом, – сказал Шинзабуро; – здесь мы можем всё обсудить. Ворота в сад открыты.

Итак, они вошли и обменялись приветствиями; и когда Шинзабуро проводил их, он сказал им:

– Я надеюсь, что вы простите мою неучтивость и то, что я не навещал вас так долго. Но Шиджо, доктор, около месяца назад сообщил мне, что вы обе умерли.

– Так это он рассказал вам! – воскликнул О-Йоун. – Было очень жестоко с его стороны сказать такое. Но знаете, ведь именно Шиджо сообщил нам о вашей смерти. Я думаю, он хотел обмануть вас, – что было несложно, ведь мы были такими наивными и доверчивыми. Возможно, моя хозяйка выдала своё чувство к вам в нескольких словах, которые дошли до ушей её отца; и в этом случае О-Куни его новая жена возможно собиралась заставить доктора сказать вам, что мы обе умерли, чтобы спровоцировать развод. В любом случае когда моя хозяйка узнала, что вы, мой господин, скончались, она хотела сразу постричься в монашки. Но я смогла убедить её не обрезать волосы; и как-то убедила её если и становиться монашкой, то только очень глубоко в своём сердце.

Позднее её отец пожелал, чтобы она вышла замуж за некоего молодого человека; но она отказалась. Затем было очень много неприятностей в основном причиненных О-Куни; – и мы удалились от отцовской виллы и нашли очень маленький дом в Янака-но-Сасаки. Там мы могли жить, лишь выполняя небольшую частную работу. Моя хозяйка постоянно повторяла за вас нембуцу. Сегодня, в первый день Бон, мы пошли посетить храмы; и уже были на обратном пути к дому то есть уже поздно когда произошла эта странная встреча».

– О как интересно! – воскликнул Шинзабуро. – Неужели это правда? или это только сон? Но и я также постоянно повторял нембуцу перед погребальным камнем с в выгравированным на ней именем твоей госпожи! Посмотри! – И он показал им камень О-Тсую на месте на Полке Душ.