Фрэнсис Фицджеральд - Избранные сочинения. Великий Гэтсби. Ночь нежна. Загадочная история Бенджамина Баттона. С иллюстрациями

– Боже правый! Как это случилось?

– Мне пришлось плавать в ледяной воде. – Розмари не очень-то хотелось посвящать этих пусть и очень милых, но всё же малознакомых людей в подробности своей жизни. – Собственно, у меня был грипп, но я подумала, что это всего лишь лёгкая простуда, и решила продолжать сниматься. А у нас как раз была сцена, в которой я бросаюсь с моста в канал. Снимать её решено было в Венеции 42, во всё это, как вы понимаете, были вложены сумасшедшие деньги, а потому нырять мне пришлось целый день. Вечером мама срочно пригласила врача, но что он мог сделать? Пришлось болеть…

И прежде, чем кто-либо из них успел ответить, она решительно сменила тему.

– А вам здесь, надеюсь, нравится?

– Иначе и быть не может, – неторопливо произнёс Эйб Норт и, с достоинством повернув голову, одарил чету Дайверов исполненным благоговения взглядом. – Должен сказать вам, мисс, что если бы не они, здесь вообще не было бы курорта!

– Ах, что вы говорите?!

– Дело в том, что раньше в летнее время отель был всегда закрыт, – объяснила Николь. – Однако в прошлом году мы уговорили месье Госса подойти к делу иначе. Оставив на лето всего трёх человек из обслуги – повара, официанта и курьера, он смог убедиться, что вложенные им деньги себя оправдали, и в нынешнем сезоне, как видите, дела идут даже лучше, чем в предыдущем.

– Но ведь вы, кажется, живёте не в отеле?

– У нас здесь вилла в Тармсе.

– Позвольте объяснить вам, мисс, в чём заключалась суть нашей идеи, – переставив зонт так, чтобы на обгоревшие плечи Розмари не светило солнце, подхватил начатый Николь рассказ Дик. – Согласитесь, что все северные курорты наподобие Довиля 43давно облюбовали русские и англичане – им холод, как известно, нипочём! Мы же, американцы, совсем другие: едва ли не каждый второй из нас родился в тропиках. Стало быть, и отдыхать нам лучше не на севере, а здесь.

Тем временем юный латиноамериканец принялся листать The New York Herald 44.

– А ну-ка угадайте, откуда родом вся эта публика! – вдруг воскликнул он и прочёл с едва заметным французским акцентом: – «В отель «Palace» 45города Веве 46на прошлой неделе прибыли: мистер Пандели Власко, мадам Боннеас (я ничего не вру!), Коринна Медонка, мадам Паше, Серафим Тулио, Мария Амалия Рото Маис, Моисей Тойбель, мадам Парагорис, апостол Александр, Иоланда Иосфуглу и Женевьева де Момус!» Вот кто заслуживает внимания – Женевьева де Момус! Не знаю как вы, господа, а я завтра же с утра нарочно отправляюсь в Веве, чтобы с ней познакомиться!

И латиноамериканец в мгновение ока вскочил со стула. На несколько лет моложе Дайвера и Норта, он был высок ростом и поджар, но тем не менее плечист и силён. Если бы не брезгливое выражение лица, его можно было бы считать эталоном мужской красоты.

Но увы, даже блеск его карих глаз не мог сгладить неприятного впечатления. Однако запоминались почему-то именно они, эти глаза, а не скорбные складки у рта и не та безысходная боль, что до времени избороздила морщинами его совсем ещё юный лоб.

– На прошлой неделе нам попались интересные имена в американских новостях, – сказала Николь. – Миссис Эвелин Устрица и… Дик, ты не помнишь?

– Мистер С.Мертвец, – тоже поднимаясь со своего места, ответил Дайвер. Взявшись за грабли, он принялся сосредоточенно выгребать из песка мелкие камешки.

– Ах, да, С.Мертвец. Просто мурашки по коже!

В обществе Николь Розмари чувствовала себя спокойно и непринуждённо – пожалуй, с ней ей было даже лучше, чем с матерью. Эйб Норт и француз Барбан принялись обсуждать последние марокканские новости 47, а Николь, переписав рецепт, взялась за шитьё. Розмари с интересом огляделась вокруг. У Дайверов была масса интересных и необычных вещей: четыре огромных зонта, из которых можно было сделать навес, кабинка для переодевания, надувной резиновый конь и куча всего остального! Многое из этого Розмари вообще видела впервые в жизни. С окончанием войны 48люди вновь мало-помалу стали вспоминать, что на свете существует комфорт и роскошь. Следует заметить, что о многом из того, что было у Дайверов, подавляющему большинству простых смертных в то время приходилось только мечтать. Разумеется, Розмари не составило труда догадаться, что она имеет дело с людьми, обладающими баснословным богатством, однако, хотя мать и предостерегала её не раз, говоря, что подобные люди чаще всего оказываются не более чем праздными прожигателями жизни, она была уверена, что те, с кем свела её сегодня судьба, представляют собой приятное исключение. Даже в нынешней их неподвижности она усматривала наличие некой пока ещё не совсем ясной ей цели. Всё происходящее представлялось ей как невероятно сложный творческий процесс, и ей надо было ещё духовно дорасти, чтобы понять его смысл. Её незрелый ум был далёк от того, чтобы анализировать складывающиеся между ними отношения; по правде сказать, её занимало лишь то, как они относятся к ней самой, и хотя интуиция говорила ей, что движущие этими людьми чувства и сложны и противоречивы, блистательный парадный фасад их жизни казался ей куда более значительным, чем то, что за этим фасадом скрывалось. Одним словом, немного понаблюдав за своими новыми знакомыми, Розмари пришла к однозначному выводу, что в их компании можно отлично провести время.