Фрэнсис Фицджеральд - Избранные сочинения. Великий Гэтсби. Ночь нежна. Загадочная история Бенджамина Баттона. С иллюстрациями

В отель возвращались уже под вечер, и Розмари любовалась морем. В часы заката оно сверкало тысячью самых неожиданных красок и вдруг напомнило ей те агаты 35и сердолики 36, которыми мать иногда позволяла ей играть в детстве. Оно было то беловато-зелёным, как млечный сок растений, то голубым, как приготовленная для стирки вода, то тёмным, как вино. Из крохотных деревенских забегаловок доносились незатейливые звуки пианолы 37. Там, под сенью виноградных лоз, простые люди, радуясь и веселясь, вкушали простую пищу. А когда автомобиль свернул с Корниш д'Ор 38и направился, минуя окутанные сумерками деревья, к отелю Госса, Розмари увидела, что над руинами древних акведуков уже плывёт луна…

Где-то далеко в горах был деревенский праздник, и Розмари, стоя в призрачном лунном свете у затянутого москитной сеткой окна и прислушиваясь к доносящимся издалека звукам музыки, изумилась: надо же, и здесь, оказывается, бывает веселье! Ей вспомнились те милые люди на пляже, и она подумала, что завтра утром, скорее всего, увидит их снова. Ах, как же ей хотелось познакомиться с ними поближе! Розмари втайне мечтала, чтобы они приняли её в свою компанию, однако это было навряд ли возможно: стоит им вместе со своими детьми и собаками выйти на пляж, расставить зонты, расстелить циновки – и всё, вход воспрещён! Но, как бы то ни было, до отплытия парохода оставалось ещё два дня, и она твёрдо решила, что в любом случае не допустит, чтобы те, другие, назойливые и бесцеремонные, снова испортили ей отдых!

На следующий день ей повезло. Рано утром, когда на пляже не было ещё ни мистера и миссис Маккиско, ни их дурно воспитанных друзей, а сама Розмари только-только расстелила свой пеньюар и легла загорать, к ней подошли, оставив свою компанию, двое мужчин – тот самый, в жокейской шапочке, и прослывший любителем распиливать официантов высокий блондин.

– Доброе утро! – приветствовал её Дик Дайвер и сразу же спросил: – Послушайте, мисс, я понимаю, что в солнечном ожоге мало приятного, но почему вы вчера даже не появились на пляже? Мы за вас беспокоились!

Она встала и тихим счастливым смехом дала понять, что безумно им рада.

– Знаете, мы подумали, – продолжал он тем временем, – почему бы вам сегодня к нам не присоединиться? Да-да, я вполне серьёзно! В нашем обществе вы сможете отведать лучшие из здешних вин и яств, мы считаем за честь вас угостить, так что не стесняйтесь!..

Он был добр и обаятелен. Его голос подсказывал ей, что сегодня она может рассчитывать на его заботу и покровительство, а пройдёт совсем немного времени – и он распахнёт перед нею целые миры новых восхитительных возможностей! Перезнакомив её сразу со всеми своими друзьями и при этом умудрившись ни разу не назвать её имя, он тем самым с лёгкостью дал ей понять, что эти люди, и безо всяких знакомств прекрасно зная, кто она, тем не менее считают верхом невоспитанности бесцеремонно вторгаться в её жизнь! С тех пор как на Розмари обрушился успех, подобной деликатности она могла ожидать лишь от тех, кто на собственной шкуре испытал, что значит быть звездой.

Николь Дайвер, сверкая жемчугом и загорелой спиной, листала поваренную книгу. Ей нужен был цыплёнок по-мэрилендски 39. Розмари решила, что ей лет двадцать пять. Лицо её на первый взгляд казалось не более чем стандартно красивым. Неординарность проступала на нём исподволь. Оно было как будто изначально задумано с размахом, достойным эпохи героев: крупные, волевые черты, смелые, решительные линии в сочетании с живостью красок – словом, всё то, что мы привыкли отождествлять с силой характера и неукротимостью темперамента, было воплощено в нём с поистине роденовской 40выразительностью. Однако затем – увы! – словно какой-то горе-ваятель взялся доделывать незаконченный шедевр и в силу своей ограниченности придал ему черты обыкновенной смазливости! Ещё чуть-чуть такой «отделки» – и от великого замысла не осталось бы и следа! Единственное, чего бездарному скульптору не удалось испортить – это губы. Придав им тот капризный изгиб, который мы часто видим на обложках журналов, он всё же не смог скрыть ту стремительность, которая должна была стать свойственной всем чертам этого лица согласно первоначальному замыслу.

– Скажите, вы здесь надолго? – спросила Николь. Голос у неё был низкий, с хрипотцой.

Розмари вдруг подумала, что можно было бы остаться ещё на недельку.

– Не очень, – не совсем уверенно ответила она. – Мы ведь уже долго за границей. В марте мы приплыли на Сицилию 41и вот теперь мало-помалу продвигаемся на север. Видите ли, в январе на съёмках я схватила воспаление лёгких, и сейчас у меня восстановительный период…