Гастон Леру - Призрак оперы

Еще Перс рассказал, что Эрик был родом из маленького городка в окрестностях Руана. Он был сыном каменщика, мастера кирпичной кладки. Рано убежав из родительского дома, потому что его уродство приводило в ужас отца и мать, некоторое время он появлялся на ярмарках, где его показывали как «живого мертвеца». От ярмарки к ярмарке он прошел всю Европу и завершил свое необычное обучение артиста и фокусника среди цыган, в той среде, где когда-то родилось искусство магии. Целый кусок жизни Эрика остался неизвестным. Потом его видели на нижегородской ярмарке, где уже гремела его жуткая слава. К тому времени он пел так, как не пел никто в мире; он занимался чревовещанием и проделывал такие невиданные жонглерские номера, о которых долго еще говорили купцы в караванах на обратном пути в Азию. Таким образом слухи и легенды о нем достигли стен Мазендаранского дворца, где скучала маленькая султанша, фаворитка шахиншаха. Один торговец мехами, который направлялся в Самарканд из Нижнего Новгорода, рассказал о чудесах, увиденных им под пологом шатра Эрика. Торговца привели во дворец, его допросил дарога, начальник полиции Мазендарана. Потом дарога получил задание найти Эрика. Он привез его в Персию, и там в течение многих месяцев Эрик делал, как говорят в Европе, погоду. Он совершил немало страшных преступлений, так как не ведал ни добра, ни зла; он участвовал в нескольких дерзких политических убийствах так же спокойно и хладнокровно, с такой же дьявольской изобретательностью, с какой в свое время умертвил эмира Афганистана, воевавшего с Империей. Шахиншах приблизил его к себе. Именно на этот период его жизни приходятся «сладостные ночи Мазендарана», о которых упоминал дарога. Поскольку и в архитектуре у Эрика были совершенно оригинальные идеи и он проектировал здание так же, как фокусник придумывает себе шкатулку с секретами, шахиншах поручил ему построить дворец, какого нет нигде в мире. Эрик построил его, и это сооружение, как рассказывают, было настолько удивительным, что Его Величество мог прогуливаться по нему, оставаясь незамеченным, и исчезать самым загадочным образом. Когда шахиншах стал владельцем такой игрушки, он приказал – точно так же, как это сделал один царь с гениальным строителем храма на Красной площади в Москве – выколоть Эрику его золотистые глаза. Но, подумав, решил, что, даже слепой, Эрик может построить для другого государя такой же великолепный дворец и что живой Эрик может передать кому-нибудь свой секрет. Так был вынесен смертный приговор Эрику и с ним вместе всем рабочим, которые трудились под его началом. Привести приговор в исполнение поручили дароге. Когда-то Эрик оказал ему не одну услугу, поэтому Перс спас обреченного и дал ему возможность бежать, но за такое благородство должен был поплатиться своей головой. К счастью для начальника полиции, на берегу Каспийского моря был найден труп, наполовину изъеденный морскими рыбами, который выдали за Эрика, потому что друзья дароги переодели найденное тело в одежду, какую носил приговоренный к смерти. И все-таки дарога поплатился за свой поступок потерей доверия, имущества и ссылкой, хотя персидская казна продолжала выплачивать ему, кстати, происходившему из царского рода, небольшую пенсию в несколько сот франков в месяц, когда он удалился доживать остаток дней в Париж.

Что касается Эрика, он уехал в Малую Азию, потом добрался до Константинополя, где поступил на службу к султану. Читателю будет ясно, какого рода услуги оказывал Эрик султану, когда я скажу, что он соорудил все знаменитые люки-ловушки, тайные комнаты и волшебные сейфы, которые нашли в Юлдуз-Киоске после последней турецкой революции. У него же хватило воображения сделать куклы-автоматы, одетые в одежду принца, настолько похожие на него, что их принимали за главу правоверных и думали, что их повелитель находится в одном месте, между тем как он сам в это время отдыхал в другом [33].

Разумеется, ему пришлось оставить службу у султана по тем же причинам, по которым он бежал из Персии: он слишком много знал. Тогда, устав от своей полной приключений, преступлений и ужасов жизни, он захотел сделаться таким же, как все люди. И он стал подрядчиком, обычным строителем, который строит обычные дома из обычного кирпича. Он выполнил кое-какие работы для фундамента Оперы в Париже. Громадные подземелья театра поразили его воображение, и его артистическая и авантюрная натура, постоянно жаждавшая чего-то фантастического и магического, взяла верх. Кроме того, он по-прежнему был уродлив и тогда возмечтал устроить себе тайное подземное жилище, где он будет надежно скрыт от людских глаз.