Маргарет Этвуд - Мадам Оракул

– Мать честная, – пролепетал Сэм. – Прости, что мы тебя втравили в эту историю. Но вряд ли это ЦРУ, мы ведь мелкая сошка…

– Ошибаешься, – заявила Марлена. – Им национальное движение поперек глотки, они не хотят, чтобы страна поднимала голову.

– Одно хорошо, – сказала я. – Пока дальше квартиры им нас не выследить, они еще не знают, кто я такая.

– Надо срочно вывезти тебя из страны, – решила Марлена.

– Да, – согласилась я – возможно, чересчур поспешно. – Но я же не могу вот так взять и прыгнуть в первый попавшийся самолет. Если я исчезну, меня будут искать и найдут, будьте уверены. Надо завести их в тупик.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Сэм.

Я помолчала.

– Думаю, мы должны инсценировать мою смерть. Они начнут вынюхивать, узнают, что я умерла, – и дело с концом. В общем-то, я – единственная ниточка от машины с динамитом к вам. Поэтому ее нужно бросить как есть, пусть с ней сами разбираются.

Моя идея им очень понравилась, и мы стали обсуждать, как это сделать. Сэм предложил автомобильную аварию с телом, изуродованным до неузнаваемости. Он слишком много смотрел телевизор.

– И где же мы возьмем тело? – осведомилась Марлена, и вариант с аварией отпал.

Скоро лицо Сэма просветлело.

– Эй… а как насчет бочки с известью, а сверху – твои зубы? Зубы – самый точный способ опознания. Этим пользуются при авиакатастрофах. Они подумают, что остальное просто растворилось.

– Хорошо, а где взять мои зубы? – спросила я. – Вырвать, понятное дело, все до единого, – ответил Сэм, обидевшись на мой скепсис. – Сделаешь себе вставную челюсть, она все равно гигиеничнее.

– Нет. Они могут вырвать признание у дантиста под пытками, – отказалась я, но, чуть подумав, снизошла: – Один или два зуба – это еще туда-сюда.

Сэм надулся.

– Дело серьезное, надо, чтобы все было достоверно.

– Тут требуется безупречный сценарий, – сказала я. – Как вам вот это? – Я достала из сумочки газетную вырезку об одной женщине, которая утонула в озере Онтарио, тихо, без шума – просто пошла ко дну, как камень, и все. Тело так и не нашли. Она даже не пыталась поймать спасательный круг. В газете подчеркивалось, что это – один из тех редких случаев, когда расследование проводится и свидетельство о смерти выдается в отсутствие трупа. Я иногда вырезала такие заметки, на всякий случай – вдруг пригодится для книги. К счастью, сохранилась и эта.

– Но ведь такое уже было, – сказал Сэм.

– Никто не обратит внимания, – ответила я. – По крайней мере, надеюсь. В любом случае это мой единственный шанс.

– А как же Артур? – спросила Марлена. – Разве он не должен быть в курсе?

– Ни в коем случае, – сказала я. – Вы же знаете, Артур совершенно не умеет притворяться. Его же вызовут на допрос. И если он будет знать, что я жива, то либо поведет себя ужасно фальшиво, и тогда полиция поймет, что дело нечисто, либо останется совершенно спокоен, и его самого начнут подозревать. Он не сможет вести себя убедительно. Вы расскажете ему обо всем позже, когда уляжется шумиха. Знаю, это жестоко, но иного пути нет. – Я повторила это несколько раз: не хватает только Артура у меня на хвосте.

Наконец они со всем согласились. На самом деле им даже польстило, что их актерские способности я оцениваю выше Артуровых.

– Главное – не переусердствуйте, изображая горе, – наставляла я. – Легкое чувство вины – да, но слишком большая трагедия ни к чему.

Они считали, что для выезда из страны мне потребуются фальшивые документы, но я их успокоила, сказав, что у меня есть знакомый, который обо всем позаботится, и чем меньше Сэм с Марленой будут про это знать, тем лучше. Как хорошо, что я исправно продлевала паспорт и удостоверение личности Луизы К. Делакор.

Вскоре Марлена вспомнила, что ей пора на митинг. Сэм проводил меня до метро. Он явно нервничал и в конце концов спросил:

– Джоан, а ты уверена насчет тех мужчин? Они именно следили за машиной?

– Да, а что?

– Обычно они не так бездарны. За два дня слежки они бы обязательно на тебя вышли.

– Если честно, Сэм, я вовсе не уверена, – призналась я. – Может, это они, а может, я ошиблась, не знаю. Но я хочу уехать не только поэтому.

– А почему еще? – спросил Сэм.

– Обещай, что ничего не скажешь Марлене. – Он обещал. – Меня шантажируют.

– Шутишь, – поразился Сэм. – Чем?

Мне ужасно хотелось во всем сознаться, я почти решилась, но все-таки передумала.

– Не из-за политики, – сказала я. – Это сугубо личное.

Сэм не стал допытываться – он был достаточно деликатен.