Филиппо Томмазо Маринетти - Стальной альков

Художники футуристы на своих прежних полотнах отражали взаимопроникновение и синхронность линий и красок во времени и пространстве. Объёмы и краски внешнего-внутреннего, кажущегося-реального, далёко-го-близкого, цвета, веса, запаха, шума должны показать нам то, на что мы смотрим.

Художники футуристы, расписавшие эти огромные корабли, или пластически-плавучие комплексы, также хотели своими взаимопроникающими линиями и синхронностью цвета и формы, показать то, чего нет, скрыть то, что есть, вводя в заблуждение и издеваясь над субмаринами в засаде! Ах! Ах! Мы смеёмся, друзья, смеёмся от радости, потому что все символы гармонизируются и совершенствуются. Субмарины это ничто иное, как пассатисты этой грандиозной футуристической плавучей экспозиции. Критики полны злобой и завистью, они мечтают убить сверкающие блистательные творения гения новатора. Объяснять бесполезно! Солнце быстрее и красноречивее лекторов, оно самый яркий иллюстратор.

Вереница судов-картин остановилась в 3 км от Сампьердарены, в море. Давайте, друзья, посетим вплавь первую великую футуристическую экспозицию!

Полчаса спустя, все в купальных костюмах мы входим в море на пляже Коломбо, где ловят тунцов женщины и дети. Сотня спасательных кругов, чёрные купальные костюмы, красные шапочки. Мелькают и извиваются руки и ноги. Жирные изнеженные задницы. Дети бегут как мелкие звёздочки из плоти. Тысяча обезьян, обезьянищ и обезьянок. Женщины и дети хватаются за канат, они срываются под напором пенящихся волн, выжатые как фрукты, бананы, груши или финики, под огромной водной ступнёй, поднятой ветром. Прибой обрушивается на купающихся, как сладострастие на обнажённые нервы. Руками, тяжёлыми от пены, он катает, вымешивает, отжимает, толчет, намазывает эту пасту из робких и пугливых женщин, чтобы немного обучить их войне. В мощных белоснежных пальцах моря человеческая масса разбрызгивает закваску страха.

иииииииии уи уи

иии

иии

ржание крики-и-и

ви-и-изг

Человечество уступает чувственному напору стихий. Вот женщины и дети продвигаются вперёд со страхом-муже-ством, безумным весельем и истерическим ужасом перед ударами прибоя… Хочу, не хочу, боюсь, страшно, бежим, останемся, давай покажем ему. Боже! Мои волосы!.. Я вся вымокла!.. Как холодно! Мне вода по сих пор! Отдаюсь тебе, вся открываюсь тебе, море, грубое, могущественное, вторгающееся, плотное, море лишающее девственности, убей меня, возьми меня, море, война, убийственный героизм! Я боюсь, мне больно, ты слишком грубое, мне нравится, я тебя ненавижу!..

Аййй Аййй Дааа Дааа

Аааааааааа иииии

Мать делает шаг навстречу прибою, неся на руках пухлого круглого голого младенца. Кажется, что она собирается бросить его пинком, как футбольный мяч, в бурлящую, обрушивающую пену.

Тааарааджиииууу

джииии уууу

ужееее

Как свободна эта мать! Она кажется извращенкой. Это героизм, несомненно, и судьба вознаградит её, потому что её круглый карапуз кувыркается в волнах, скачет и вот он, здоровее прежнего, уже на песке. Мне хотелось бы чтобы Италия могла так же свободно бросить своих детей против врага, пенящегося яростью и вечной ненавистью как море.

– Друзья! – кричу я тогда, – выйдем из этой многоцветной палитры, в которой вместо красок женщины и дети и пенящиеся волны!

Вплавь мы бросаемся в серебристое слепящее кипение по направлению к кобальтовому залу футуристической экспозиции, которую собираемся посетить. Далеко там и здесь, справа, чёрные головы остальных посетителей. Чёрные шлюпки, взъерошенные гребцами, напоминают чёрные расчёски с зубцами, поднятыми к небу. Они пытаются критиковать, спорить в гениальной полноте моря, как самоуверенные пузыри. Извергается живой серебристый огонь артистической радости. На гребне каждой волны воспламеняется идея. Чтобы быть более достойным и пропитаться возвышенным искусством, я карабкаюсь на трамплин и…

Патаплуум Плуфф

джаааа ггггггггг пены

Я плыву под водой с открытыми глазами, вижу вверху пылающий свод. Искры шума в ушах блублублублу блобло тлак тлок готт глуглу.

Я всплываю. Извилистый свет футуристической живописи в каждой волне. Эластичные ткани фиолетовых, жёлтых, зелёных, голубых отражений. Они удлиняются, разветвляясь и синхронизируясь с небесными лучами.

Море – это палитра, перегруженная красками. Подобно живой кисти, мне хочется нырнуть внутрь, чтобы тоже написать картину.