Джеймс Болдуин - Другая страна

Кэсс бросила на Руфуса быстрый взгляд.

– Прекрасно, – серьезно сказала она. – Рада за вас.

– Я верю, что вы говорите искренне, – сказала Леона. – Видно, что вы очень хороший человек.

– Спасибо, – сказала, залившись краской, Кэсс.

– А как ты собираешься ублажать свою старушку, если остался без работы? – спросил Вивальдо.

– У меня намечается парочка записей. Не беспокойся за старину Руфуса.

Вивальдо вздохнул.

– Я беспокоюсь о себе. Не ту я выбрал профессию. Никто не хочет знать, что у меня на душе.

Руфус взглянул на него.

– Не вынуждай меня рассказывать о моей профессии. Я могу завестись.

– Дела всюду идут не блестяще, – согласился Вивальдо.

Руфус окинул взглядом залитый солнцем парк.

– Никто не собирает денежные пожертвования, чтобы покончить наконец с менеджерами и разными агентами, – произнес он. – Они же ежедневно выбрасывают музыкантов на улицу.

– Успокойся, – сказала Леона. – Тебя-то никогда не выбросят.

Она протянула руку и погладила его по голове. Руфус мягко отстранил ее руку.

Воцарилось молчание. Кэсс встала.

– Не хочется расставаться, но нужно домой. Соседка повела детишек в зоопарк, но, думаю, сейчас они уже возвращаются. Нужно спасать Ричарда.

– А как поживают ребятишки, Кэсс? – спросил Руфус.

– Ты еще спрашиваешь? Скоро они забудут, как тебя зовут. И поделом тебе. Прекрасно поживают. Лучше, чем их родители.

Вивальдо сказал:

– Пойду провожу Кэсс. Какие у вас планы?

Руфус почувствовал тупой страх и возмущение, как будто Вивальдо бросал его.

– Даже не знаю. Наверное, отправимся домой.

– Мне нужно возвращаться к себе, Руфус, – сказала Леона. – Я должна переодеться перед работой.

Кэсс протянула Леоне руку.

– Мне было очень приятно познакомиться с вами. Заходите с Руфусом как-нибудь к нам.

– Я тоже очень рада. Сколько замечательных людей я увидела сразу!

Джеймс Болдуин

– Надо нам встретиться и завалиться куда-нибудь, выпить по рюмочке, поболтать – вдвоем, без мужчин.

Обе рассмеялись.

– Мне это правда по душе.

– Может, увидимся у Бенно, примерно в половине одиннадцатого? – предложил Вивальдо Руфусу.

– Отлично. Прошвырнемся по городу, послушаем где-нибудь джаз.

– Заметано.

– До свидания, Леона. Рад был познакомиться с вами.

– Я тоже. Скоро увидимся.

– Привет от меня Ричарду и ребятишкам. Скажи, скоро заскочу.

– Скажу. А ты смотри, не забудь про свое обещание. Мы всегда тебе рады.

Кэсс и Вивальдо неторопливо двинулись в сторону арки. Заходящее солнце заливало ярко-красным светом удалявшиеся фигуры, над темной и золотистой головами стояли нимбы. Руфус и Леона смотрели им вслед; дойдя до арки, те обернулись и помахали.

– Нам тоже надо топать отсюда, – сказал Руфус.

– Думаю, да.

Они пошли тем же путем через парк.

– У тебя замечательные друзья, Руфус. Ты счастливчик. Они по-настоящему любят тебя. Уважают.

– Ты так думаешь?

– Уверена. Это видно по тому, как они с тобой говорят, как держатся.

– Да, здесь к ним не придерешься.

Леона рассмеялась.

– Странный ты мальчик. – Но тут же поправилась: – Странный человек. Ведешь себя так, словно не знаешь, кто ты на самом деле.

– Нет, я знаю, кто я, – сказал он, не переставая чувствовать ощупывающие их взгляды, различать чуть слышный шепот, доносящийся со скамеек и с лужайки. Он плотнее сжал ее тонкую руку. – Я твой мальчик. А ты знаешь, что это значит?

– Что?

– Ты должна быть ко мне добра.

– Руфус, я только этого и хочу.

И вот теперь, изнемогая под тяжестью воспоминаний о случившемся после того памятного дня, Руфус понуро брел к 42-й улице; на углу у «Бара и Гриля» он остановился. Через стекло виднелся стоявший за прилавком продавец сандвичей, а перед ним, на мармите [3] Мармит – емкость для сохранения пищи в горячем виде. – куски мяса. Повыше, на уровне груди, располагались полочки для хлеба, масла, горчицы, острых соусов, соли и перца. Продавец – рослый, крупный мужчина с багровым лицом, отмеченным злом и опустошенностью, – работал в белом халате. Время от времени он ловко готовил сандвич для очередного местного отщепенца. Среди последних встречались пожилые люди, уже смирившиеся со своей участью, как смирились они с тем, что у них выпали зубы, вылезли волосы, а сама жизнь прошла мимо. Молодые люди с мертвыми глазами на желтых лицах, сбившись в кучки, похохатывали; по особой расслабленности тел, вялости мускулатуры можно было прочитать историю их падения. Юнцы были легкой добычей, до которой уже мало находилось охотников, хотя сами они вряд ли догадывались об изменении своего статуса и не находили в себе сил покинуть место, где их развратили. Охотники тоже присутствовали здесь, те держались спокойнее и увереннее своих жертв. В любом городе на нашей грязной земле можно холодной ночью купить мальчишку, пообещав ему пиво и теплый ночлег.