Сельма Лагерлёф - Сказания о Христе

К началу праздника матери с детьми стали наполнять галерею. При входе во дворец мальчиков облачали в белые длинные одежды, окаймленные пурпуром, а на их темнокудрые головы надевали венки из ярких душистых роз. Женщины были одеты в живописные красные и синие одежды; белые прозрачные покрывала спускались на плечи с их остроконечных головных уборов, украшенных золотыми монетами и цепями. Некоторые несли своих сыновей на плечах, другие вели за руку, третьи, чьи мальчики были слабее и нежнее, несли их на руках.

Женщины опускались на пол галереи; тотчас рабы ставили перед ними низкие столики с изысканными кушаньями и редкими напитками, какие подаются на царских пирах. И счастливые матери начинали пить и есть, не теряя при этом горделивой осанки, которая составляет лучшее украшение вифлеемских женщин.

Вдоль стены галереи, за гирляндами цветов и фруктовыми деревьями, почти скрытые за ними, стояли двойные ряды воинов в полном боевом вооружении. Они были безучастны и неподвижны, как будто им не было никакого дела до того, что происходило вокруг. Но женщины время от времени кидали боязливые взгляды в сторону воинов.

– К чему они здесь? – беспокойно спрашивали матери друг у друга. – Неужели Ирод думает, что мы не умеем вести себя с достоинством? Неужели он считает, что присутствие этих грубых людей необходимо, чтобы наблюдать за нами и держать нас в строгом порядке?

Некоторые женщины успокаивали себя и товарок тем, что так и подобает быть на царском празднестве во дворце. Когда царь Ирод устраивает пир для своих друзей, дворец всегда бывает полон легионерами. Воины присутствуют для большей торжественности, для почета.

В начале празднества дети стеснялись и робко жались к матерям, испытывая смущение в непривычной для них обстановке. Но мало-помалу любопытство и беспечность взяли верх над робостью и мальчики с восторгом предались приготовленным для них развлечениям.

Ирод действительно по-царски принимал своих маленьких гостей. Приготовил для них целый ряд чудес! Тут же на галерее дети находили пчелиные ульи, полные сот со свежим, душистым медом, и ни одна сердитая пчелка не мешала малюткам лакомиться им. Деревья протягивали свои отягченные плодами ветви, и дети сами срывали и ели спелые апельсины, гранаты и другие фрукты. В одном углу галереи мальчики нашли чародея, который в один миг наполнил карманы их прекрасными игрушками; в другом углу укротитель зверей показывал двух тигров, таких ручных и кротких, что малыши забирались к ним на спины и катались, как с горки.

Но в этом волшебном царстве ничто так не привлекало взоров мальчиков, как длинные ряды легионеров в блестящих латах, настолько неподвижных, точно это были не живые люди, а железные статуи. Дети с любопытством рассматривали оружие и строгие лица железных людей; и все время, пока мальчики играли в разные игры, они то и дело поглядывали на воинов и говорили о них между собой. Никто не осмеливался близко подойти к вооруженным фигурам, но всех мучило любопытство, настоящие ли это люди или все-таки искусно созданные кем-то статуи.

Игры и празднество становились все шумнее и оживленнее, веселее и звонче звучали детские голоса, а воины по-прежнему стояли неподвижно. И детей это все более уверяло в том, что перед ними железные статуи, они рассуждали так: ни один человек не сможет так долго стоять возле сочных кистей винограда и других лакомств и не протянуть к ним руки, чтобы съесть такую вкуснотищу!

Наконец один из малышей не выдержал и осторожно, готовый тотчас обратиться в бегство, стал подходить к ближайшему легионеру; а тот продолжал стоять как ни в чем не бывало, позволяя ребенку подойти почти вплотную; наконец мальчик оказался у самых ног железного человека и протянул руку, чтобы дотронуться до его сверкающих лат.

И тут, будто оживленные неведомой грозной силой, все железные люди сразу зашевелились и началось что-то дикое, ужасное. С яростью зверей набросились воины на детей. Одни, схватив свою жертву, подкидывали нежное тело ребенка, как тряпичную куклу, со всего размаха запускали им через гирлянды и факелы, через перила – и несчастный малыш, ударившись о каменный пол двора, мгновенно умирал; другие вонзали острые мечи в сердца детей или разбивали о стену их головы и уже мертвыми сбрасывали с галереи во двор, объятый ночной мглой.

В первые мгновения дворец охватила тишина. Тела малышей мелькали в воздухе, а их матери онемели, не понимая, что происходит. Происходящее было похоже на какой-то дикий сон или безумный розыгрыш. Но вскоре несчастные женщины поняли весь ужас происходящего и в отчаянии, с безумными воплями бросились к легионерам.